Максим Шейко - Варвар из нашего города

– То есть то, что во мне кровь севера, – это ничего?

– Просто любопытная деталь. Знал бы ты, какие ублюдки попадаются в коронных полках! А уж у наемников… В ополчении народ попроще, конечно, но ты ведь заместитель, так что никого особо не удивишь. Всего лишь еще одна занятная байка, которую можно рассказать у костра на биваке.

Я еще раз поглядел на кинжал в моей руке, на усмехающегося сержанта, сделавшего мне поистине царский подарок.

– Спасибо, Герт. За кинжал и вообще. Ты был хорошим инструктором. Так что спасибо.

Улыбка сержанта стала шире:

– Пустое. Тебя было интересно тренировать, я словно вспомнил молодость. Так что мы в расчете. Но дальше тебе придется справляться самому. Удачи, Морд-северянин.

Небосвод перечеркнул след очередного метеора, а я все продолжал пялиться в бархатную черноту ночи. Небо здесь совсем не похоже на наше. Глубже, темнее, контрастнее. Днем оно не бледно-голубое, а почти синее. Ночью же… Две светлые полосы, напоминающие наш Млечный Путь, пересекают весь небосклон, образуя косой крест. Мириады звезд горят холодным огнем, завораживая своим мерцанием, затягивая в бездонные глубины космоса. И в довершение всего три луны, догоняя друг друга, ведут бесконечный хоровод вокруг планеты, ставшей моим новым домом. Одна большая и белая, внешне похожая на нашу, только чуть крупнее, светлее и вместо пятен украшена несколькими серыми полосами. Две другие совсем маленькие, красноватые, но шустрые – движутся по своим орбитам гораздо быстрее старшей сестры, обгоняя ее по два-три раза за ночь. Все вместе это образует просто потрясающее впечатление. У нас такого не увидишь. Даже за городом, где свет фонарей и неоновой рекламы не затмевает робкое сияние звезд.

В первые месяцы моего пребывания в Илаале я часами пропадал на улице, развалившись в каком-нибудь стогу за околицей или просто на лавочке, прислонившись к стенке сарая, вдыхая ароматы луговых трав и слушая пение цикад. Любоваться этим сумасшедшим небом можно было бесконечно, так что такая вот своеобразная медитация надолго стала моим единственным развлечением в новом и непривычном мире. Бесстрастная красота звезд лечила душу и успокаивала нервы, помогала забыть о прошлом, пережить потерю семьи и даже в какой-то мере компенсировала недостаток общения. Как знать, может быть, именно это небо помогло мне тогда не двинуться умом от свалившихся проблем и переживаний?

С тех пор утекло немало воды. Я худо-бедно вписался в этот мир, обзавелся друзьями и обязанностями, наладил отношения с аборигенами и даже стал строить кое-какие планы на будущее, но привычка обдумывать трудные решения наедине с природой – осталась. Вот и сейчас полная луна сверкает над вершинами деревьев, заливая землю серебристым сиянием. Один из малых спутников проплывает низко над горизонтом, поблескивая недобрым багровым светом. Легкий ночной ветерок тихо шуршит в склонившихся к реке ветвях древней ивы, давшей название деревеньке. Сама речушка мирно журчит между опорами скрипучего деревянного мостика. Ночь уже давно вступила в свои права, смахнув с неба последние лоскуты яркого покрывала заката, а я по-прежнему стою на берегу под деревом, любуясь яркими росчерками метеоров на фоне звездного неба, и в который раз мысленно прокручиваю предстоящий разговор, подсознательно пытаясь оттянуть его начало.

Умом я отлично понимаю, что мой сельский роман благополучно подошел к своему логическому завершению. Что я ничего не обещал и потому вроде как ничего и не должен, но… это чертово «но», как всегда, портило все дело. Дурацкий рудимент под названием «совесть» упорно пытался внушить мне чувство вины, и доводы разума были тут абсолютно бессильны. За последние полгода Лорита как-то незаметно умудрилась занять важное место в моей жизни, и если с перспективой расставания я смирился заранее, то конкретные нюансы этого процесса оставляли немалую свободу для маневра. Проще говоря, мне хотелось бы расстаться по-хорошему, и в этом крылась немалая проблема, потому что, насколько я успел узнать Лориту, отпускать кого бы то ни было просто так было не в ее характере. Жизнь приучила вдовушку хвататься за малейший шанс, коих на ее долю выпало так мало, и я как раз был тем самым шансом, причем, вполне возможно, последним… И что тут поделаешь?

Я с досадой отбросил плоскую гальку, которую до сих пор бездумно крутил в руках. Камешек вместо того, чтобы, негромко булькнув, кануть на дно речушки, бодро прошлепал по поверхности воды и после тройного рикошета с легким шуршанием скрылся в траве на противоположном берегу. Этот неожиданный маневр навел меня на любопытную мысль. Зачем пытаться решить проблему в лоб, если ее можно изящно обойти?

Тут же вспомнился одногруппник Димон – любитель острых ощущений и по совместительству отчаянный бабник. Временами, после третьего литра пива, на него нападала охота пофилософствовать, и тогда зачастую рождались интересные перлы, один из которых сейчас пришелся очень кстати. Воздев к потолку свой указующий перст, Димон вещал: «Запомните, салаги, никогда, ни-ког-да не пытайтесь переспорить бабу с помощью аргументов! Женщины живут эмоциями, и любые логические построения будут отринуты, перекручены или просто проигнорированы, если не будут соответствовать текущему эмоциональному состоянию. Хотите чего-то добиться? Доставьте ей радость! После этого никаких заумных обоснований уже не понадобится».

По лицу сама собой расползлась довольная ухмылка. Отряхнув руки, я решительно направился к знакомому дому. Не хочешь отпускать? Тогда держи крепче!

Несмотря на позднее время, свет в окне все еще горел, что полностью соответствовало моему плану. Без стука отворив дверь и проникнув в комнату, я получил прекрасную возможность понаблюдать, какова длина шага, отделяющего любовь от ненависти.

Вот Лорита сидит за столом, бездумно глядя в окно, и всем своим видом источает грусть от расставания и вселенскую скорбь покинутой женщины. Затем на стол перед ней падает моя тень, и в следующую секунду передо мной, гордо выпрямив спину и гневно сверкая глазами, стоит разъяренная фурия, уже занося руку для удара. К счастью, я был настороже, да и уроки Герта, как и два года занятий рукопашным боем, не прошли даром, так что этот взрыв эмоций не застал меня врасплох. Лоркина ладонь, вместо того чтобы залепить мне смачную пощечину, лишь бессильно хлопнула по спине, а рот, уже готовый проклинать весь род мужской до хрен знает какого колена, был предусмотрительно закрыт поцелуем. Секунд десять она еще пыталась сопротивляться, мыча и отпихивая меня левой рукой, но затем все-таки сдалась. Продержав ее в объятиях еще с четверть минуты для гарантии, я все же оторвался от ее губ и прошептал на ухо: