Goblins - Стальное сердце. Часть 1

На пятую неделю работы, когда я сидел на подоконнике второго этажа клиники (сама она представляла собой П-образное трехэтажное здание, расположенное недалеко от центрального района Конохи) и листал выполненный в красках атлас по анатомии — делать было все равно больше нечего — ко мне подошла Хатеми, уселась рядом и молча уставилась на меня.

— Вы что–то хотели, Хатеми–сан? Я выполнил все, что вы мне поручили.

— Я знаю Наруто. Я бы хотела поговорить с тобой о другом. Что ты скрываешь?

— В каком смысле, Хатеми–сан?

— Кто тебя обучает, Наруто? Твои каналы чакры развиты гораздо сильнее, чем должно быть для подростка твоего возраста.

— …???

— Я смотрела на тебя через стационарную печать, Наруто, во время операции. Что ты скрываешь? И ведешь ты себя тоже странно — я заметила, как ты наблюдал за операцией на ноге того шиноби. Да восьмилетний мальчик давно бы отправился облегчить желудок, а тебе было интересно! Ты внимательно смотрел, и пытался понять, что я делаю, а ведь когда на столе целителя режут живого человека — не по себе становится ребятам гораздо старше, чем ты!

— Я ничего…

— Я не враг тебе. Ты можешь мне довериться, я просто хочу помочь.

(***,*** *** что ж делать то??? Шла бы ты лесом со своей помощью!)

Колоться как сосновое полено, кто я есть такой на самом деле, я не собирался: в лучшем случае упекут в местную дурку (если есть такая), в худшем… О худшем не будем. Поэтому я собрался с духом, пару раз вдохнул–выдохнул, взглянул ей в глаза самым честным взором, какой мог изобразить, и вдохновенно отправился врать.

— Мне трудно объяснить, Хатеми–сан, порой я чувствую в своем разуме чье то присутствие, оно шепчет мне, плохие вещи, про убийства и разрушения, и иногда приходит во сне. Я не знаю, может, я схожу с ума? А если нет — то что тогда это может быть?

— На что похоже то, что тебе снится? И часто ли? — она напряженно смотрела мне в глаза.

— Ни на что не похоже. Оно большое… И… Оно меня ненавидит, и всех ненавидит… Оно очень злое… Я просыпаюсь уставший, весь в поту, как будто таскал мешки с землей, и мне страшно, Хатеми–сан, очень страшно. Слава Амиками, такие сны я вижу редко.

— Ммм… Кое–что становится понятным. Ты что–нибудь знаешь о своих родителях?

— Да. Их убил биджу. Восемь лет назад. Он убил много кого, но ненавидят за это меня… Почему так, Хатеми–сан, это ведь несправедливо!

— Биджу своей силой пометил тебя, Наруто. Хоть его и изгнали, но ты продолжаешь чувствовать его темную чакру. Поэтому, видимо, он тебе и снится.

(вот мерзавка! Сказано богами — не солги ближнему своему, а она мне тут байки травит!)

— Вы думаете?

— Скорее всего, так и есть. Я дам тебе настойку, для укрепления сна, пей ее, перед тем как ляжешь, и сон твой ничто не потревожит.

(… и место этой бурде в сортире)

— Спасибо, Хатеми–сан, вы сняли камень с моей души. Надеюсь, ваша настойка поможет.

— Иди домой Наруто, отдохни, как следует.

— Еще раз благодарю вас, сенсей. Я сделаю, как вы сказали.

Вроде пронесло… Надеюсь, я был достаточно убедителен, чтобы вредная тетка прекратила до меня докапываться. А эту отраву бережно донесу до дома, и там спущу в толчок — неизвестно, что она туда намешала — пить мне это точно не стоит. Нет, ну горазда тетка трендеть — надо же, силой демон меня пометил…

Скорее бы в академию.

Иноичи Яманака

— Значит, все–таки биджу.

— Да, Иноичи, видимо, он начинает оправляться после поражения в той битве, когда был заключен в мальчишку, и потихоньку начинает влиять на него. Пытается вырваться из своей клетки.

— Ты смотрела печать на джинчуурики? Она не ослабла?

— Смотрела. Она в полном порядке — такая же, как в то время, когда ее накладывали — Узумаки были великими мастерами фуиндзюцу, если что–то случится — я не знаю, кто бы смог восстановить печать бога смерти. Я дала мальчику снотворное, смешанное с успокоительным составом и небольшой порцией дурманной пыльцы — он перестанет видеть эти сны. На некоторое время.

— Продолжай наблюдать за ним, Хатеми, если печать ослабнет — первым об этом должен узнать я.

— Конечно, Иноичи.

— Ты знаешь, я имел беседу с Сарутоби…

— Что хотел третий Хокаге?

— Он интересовался, какого демона джинчуурики забыл в лечебнице.

— И что ты ему сказал? Что я учу его ремеслу целителя?

— Когда джинчуурики войдет в силу, с его демонической чакрой только целителем и работать — ни одного недовольного лечением не будет! А кладбище из его пациентов будет как отсюда, так до деревни песка, не иначе. Нет, я сказал Хирузену, что мы просто заняли мальчишку делом, чтобы он не болтался по улицам и не получал побои от жителей. Это ж надо — джинчуурики чуть не убил пьяный дурак! Только второго пришествия девятихвостого нам и не хватало… И неизвестно, справимся ли мы с ним сейчас? Нет Узумак, нет Учих… Кто будет сражаться? Эти недоучки из АНБУ? Может, Хьюги? Они, конечно, сильный клан, но против биджу мало что могут — ты знаешь их техники. Нет, такого допустить нельзя.

— Но один Учиха в Конохе есть!

— Он ровесник мальчишке Узумаки, шаринганом не владеет и для девятихвостого просто пыль под лапами.

— Ты мудр, Иноичи.

— Я знаю — усмехнулся тот — Чему ты учишь мальчишку?

— Если ты про дзюцу, то ничему такому.

— Хорошо. Впредь, будь аккуратнее с расспросами, не стоит пугать мальчишку. Он пригодится клану Яманака, у меня на него планы. Джинчуурики нам пригодится, определенно. Когда он поступит в академию — постарайся удержать его при больнице, начни учить его каким–нибудь несложным дзюцу.

— Я поняла Иноичи, сделаю, как ты сказал.

Завтра последний день перед поступлением в академию шиноби. Я доберусь до их учителей, до библиотеки, и вытряхну из них все, что мне будет нужно, я парень упертый. А нужно мне много, потому, что знание может дать силу, а еще деньги, власть, женщин…

М-да, что–то занесло меня.

Обуреваемый приятными мечтами, я шел по улице Конохи, по направлению к клинике, дабы вернуть на место охапку макулатуры, состоящую из нескольких довольно толстых книг по физиологии человеческого организма, полутора десятков свитков и большого анатомического атласа. Всю эту кучу надо было отнести в кабинет Хатеми и сложить там по шкафам, как было до меня. Она не терпела бардака, поэтому приходилось быть аккуратным, и складывать все, что брал у нее на место.

Охапка была объемной, прилично закрывала обзор (да что там, я видел только то, что под ногами), поэтому существо, которое с разбегу протаранило мою тушку, стало для меня неприятным и неожиданным сюрпризом. Куча бумаги, которую я волок Хатеми, естественно рассыпалась и погребла меня под собой, а организм, сбивший меня с ног, еще и придавил сверху. Пока я выбирался из–под всего того немалого, что на меня навалилось, я рассказывал этому неуклюжему телу, все, что о нем думаю, кто оно есть такое — всю, как ни есть про него правду высказал, ничего не утаил. Наконец, мне удалось соскрести с себя этого торопыгу, и я воздвигся на ноги и с грустью оглядел место катастрофы: свернутые в рулончики свитки раскатились по дороге, книги валялись в беспорядке, а на атласе сидела причина аварии — миниатюрная розоволосая девчонка в красном платье длиной до колен.