Любовь Орлова - По следам попаданки

Я встала, даже не задумываясь, потому что для меня это очень даже необходимое знание. Маша посмотрела на меня с сомнением, но осталась сидеть. Я оглянулась. Кроме меня встали ещё только две девушки – явно подружки.

– Так, – задумчиво рассматривал нашу троицу доктор. – Катя, садись. А у вас, – мужчина посмотрел на девушек магическим зрением. – Вода и земля, – он задумчиво потёр подбородок, а потом явно что-то для себя решил. – Отлично. Можете садиться. Значит, что касается субботы, то после завтрака Целители идут заниматься непосредственно целительством, а оборотни изучают себя любимых: особенности анатомии зверя, особенности оборота, поведения, Диких, ну и так далее. Следующий урок будет для тех, кто владеет воздухом, вы трое, – кивок только что встававшим девушкам. – Занимаетесь Особенностями оборотней, а дальше урок Воды, урок Огня, урок Земли и урок Мёртвой магии. Порядок, конечно, может поменяться, так что смотрите расписание.

– Ну что, – потёр руки довольный профессор. – А теперь проверочная.

Перед нами появился листок с вопросами.

– Ваша задача, – начал инструкцию доктор. – Отвечать на вопросы. Пишите тут же, сразу после вопроса. У вас четыре часа. Обратите внимание на номер вверху листа – это ваш номер на этот год.

Уже знакомый номер «115» смотрел на меня с краю опросника рядом с именем «Катерина Терн». Вопросы оказались очень разносторонними. Пожалуй, на всю информацию, прочитанную мной за предыдущий месяц. История, география, ботаника и зоология, магия, религия. Даже анатомия и этикет попадались. Я очень переживала, что не пройду проверку. Правда никто не сказал, что будет, если кто-то не пройдёт, и сколько надо набрать баллов, чтобы пройти. От расстройства, что не знаю ответов на некоторые вопросы, по щекам покатились слёзы. Хорошо, что полог тишины никто не убрал, а то мои всхлипы звучали бы на весь кабинет. Господи, позор-то какой! Я уже почти не видела листок с вопросами. И, как назло платка с собой никакого нет. С мольбой я посмотрела на доктора. Тот заметил моё состояние, достал из кармана какой-то пузырёк и, подойдя ко мне, прямо на язык накапал пару капель. Я прислушалась к себе: нервы успокоились, плакать расхотелось. Я благодарно кивнула доктору и вернулась к опроснику.

– Чего вы так заинтересовались? – спросил доктор. Видимо многие смотрели на меня с интересом заядлых сплетников.

– А давайте-ка, – предложил вдруг профессор. – Впишите ещё один вопрос в конце листа и ответьте, почему Екатерина заплакала, если объективных причин к этому вроде как нет.

Я с возмущением посмотрела на опекуна.

– Ты, Катя, можешь не писать, – усмехнулся учитель.

К концу четвёртого часа рука уже устала писать. Вот раздался колокол и доктор сказал:

– Молодцы, закончили. Результаты будут завтра.

Взмах рукой, и все опросники перемещаются на учительский стол. Полог тишины наконец-то спал.

– Так что там с Катериной? – спросила подруга презрительной аристократки у преподавателей.

– А что с ней? – переспросил профессор.

– Да беременная она, – сказал чей-то тихий женский голос. – Вот гормоны и играют.

– Отлично, – одобрительно сказал профессор. – Только прошу по этому поводу сильно не шуметь и девушку не дёргать.

И опять обсуждение, рассуждения, пересуды. Я старалась не вслушиваться в разговоры одногруппников. Есть хотелось страшно, так что я взяла под локоток Машу и направилась в столовую.

– И кто же у нас папаша? – послышался сзади голос неугомонной аристократки, когда мы вышли из кабинета. – Или ты его оставила в своём мире?

– Почему же, – ответила я, стараясь не думать о грустном, чтобы вновь не разреветься. – Он сейчас в море.

– Где? – удивилась девушка.

Я вспомнила, что морей у них как таковых нет – только океан.

– Ну, в океане.

– И чего он там делает?

– Слушай, как тебя зовут? – не выдержала я.

– Леди Сантия Бакен, – горделиво высказала аристократка. Судя по её виду, я должна была благоговейно упасть перед ней на колени от счастья лицезрения столь высокородной особы.

– Понятно. Так вот, леди Сантия, – совершенно не впечатлилась я. – Ты меня, конечно, извини, но это совершенно не твоё дело. И мне совершенно не понятны твои претензии и твоё отношение ко мне.

Теперь я разозлилась. Наверно действие зелья доктора закончилось.

– Пойдём, – кивнула я Маше.

Леди в полном ступоре осталась позади, а мы пошли в столовую.

В столовой к нам присоединилась троица друзей. Пришлось потесниться, но, как говорится: в тесноте, да не в обиде. Во время обеда я рассказала свою историю, умолчав лишь о том, что Марк – оборотень. Даже не заметила, как вновь потекли слёзы. Да что ж я за плакса-то такая!

Вот вроде и виделись мы с Марком всего неделю, а так прикипела к нему, что не оторвать. Он, поди уж, и думать обо мне забыл, а я тут на что-то надеюсь. Его ласковые слова до сих пор по ночам мне снятся. А его руки и губы…

– Простите, – извинилась я перед ребятами. Точно надо с собой платок брать.

– Ты скучаешь? – спросила Маша.

– Угу, – только и ответила я.

Кабинет анатомии был, естественно, заставлен скелетами и рисунками различных систем человека и животных. Вёл у нас урок анатомии профессор. Рассказывал интересно, и я почти забыла о своих переживаниях.

Следующим уроком нам неожиданно поставили Этикет, хотя вроде обещали ботанику. Вела этот предмет леди Пани (ударение на второй слог). Она была очень хрупкой и стройной. Каждое движение, как танец – плавное и грациозное. Её можно было смело назвать местной Мэри Поппинс – Сама Элегантность.

Конечно, она сразу сделала мне замечание по поводу моего не соответствующего вида, на что мне только оставалось пожимать плечами – не бежать же мне теперь переодеваться ради Этикета и танцев. Хотя зарубку себе сделала, что в дни, когда в расписании стоит её предмет, всё же лучше приходить в платье или юбке.

Занимались мы в малом тренировочном зале, где для нас наколдовали стулья, расставленные по кругу. Никаких парт, никаких записей. Впрочем, амулет запоминания работал отменно, позволяя запоминать с первого раза не только книги, но и устную информацию.

Следующий урок – ботаники прошёл мимо меня. Этот предмет преподавал сухонький старичок Дарнел. Как и все учителя, кроме, разумеется, леди Пани и наверно ещё местного физрука, ходил он в тёмно-зелёной мантии и был он, пожалуй, даже ниже 1,5 м. Я так устала с непривычки, что почти не слышала, о чём рассказывал преподаватель. Маше пришлось меня даже несколько раз толкнуть, чтобы я не заснула прямо там. Учитель Дарнел рассказывал хоть и интересно, но почему-то обращался при этом явно к задней стенке аудитории, а не к нам, и шевеление учащихся не замечал, правда, полог тишины навесил сразу, наверное, чтобы мы не мешали его рассказу.