Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Нет, друже, не передумал, – Грустно покачал головой Вятша, улыбнулся. – Ну, сам подумай, кому я в Киеве нужен? А здесь и девки работящие, и пищи вдоволь, и хозяйка ко мне хорошо относится…

– К тебе-то хорошо…

– Нет, ты беги, Поруборе. А я останусь. И ежели вдруг погонятся за тобой – заступлюсь, не сомневайся.

– А я и не сомневался… – Порубор, шмыгнув носом, полез в лодку.

– Выгребешь на середину-то?

– Да выгребу.

– Ну, прощевай, Поруборе.

– Прощай и ты… Прощай…

– Да ты что там, никак плачешь, что ли? Вот дурной! Будто на век расстаемся. К зиме ближе обязательно выберусь в Киев, на торг. Увидимся!

– Конечно, увидимся. Только все равно – грустно.

– Так и мне грустно.

Вятша замолк, отвернулся, вытер украдкой слезы и, помахав вслед исчезающей за излучиной лодке, быстро пошел к усадьбе. Не забыть разбудить пораньше девок – Онфиску и Лобзю… Онфиска – так себе, а Лобзя – ничего, приятная. И как смотрит! А с Порубором еще свидимся. Недаром смешали кровь, когда еще на плоту удирали, от ведьмы…

За лесами, за рекой, за бескрайней печенежской степью вставало солнце, показалось уже из-за холма красным краем, осветило бледное небо – к морозцу. Поеживаясь, открывали стражи главные киевские ворота. Возов-то скопилось уже – ой-ой! Все на торг – с мясом, с кожами, медом, ягодами-грибами-орехами, тьфу ты, пропасть всего везли в Киев. Народ собрался разный – и сами людины-хозяева, и закупы с рядовичами, и челядь. Средь них – странник в лапотках сношенных, видно, издалека шел, лесами да оврагами. Скромен странник, невысок, плюгав даже, голова, как котел – огромная, борода черная, глаз вострый, туда-сюда зыркает. Порасспрашивал, пока стоял, про Дирмунда князя, подивился, что убег тот, покачал головою. А как раскрыли ворота, пошатался по Подолу немножко, да и повернул на Щековицу, в корчму Мечислава-людина. Мечислав аж вздрогнул, словно не странника скромненького увидел, а выходца из страны мертвых. Затрясся весь:

– Ты ли, Истома?

– Я…

А далеко за Киевом нахлестывал коня Дирмунд-князь – Черный друид Форгайл. Куда держал путь, да о чем думал – о том знала только его темная душа, если правда, она у друида была. Рядом с ним, по обе руки, весь путь скакали волки. Князь иногда останавливался, грозил кулаком в сторону Киева да выл на луну вместе с волками.

– Ничего, – злобно шептал он, вытаскивая из-за пазухи сверкающий сиреневый камень. – Мы еще поборемся с тобой, Хельги-ярл!

И, словно соглашаясь с ним, истошно выли волки…