Дмитрий Дашко - Спасти Козельск

Не остались в стороне и дружинники Ракши. Мужики еще не успели дать клятву верности новому князю, но служить были готовы. Впрочем, лучше б обойтись без драки…

– Боярин, – кивнул майор заместителю, – это по твоей части.

Морошкин кивнул и подошел поближе к новым русичам.

– В седле сидеть умеете? – поинтересовался капитан так, словно перед ним стояли не воины с оружием в руках, а бойцы первого года службы, присланные из учебки.

– Чево? – обалдело вытаращился старший.

Морошкин хотел ответить что-нибудь типа «Через плечо, не горячо?», но только горестно вздохнул, всем видом показывая, как же ему надоели эти бестолочи, которых учат-учат, а в боевой части все равно приходится переучивать! Поморщился, словно набрал и прожевал полный рот клюквы, и подчеркнуто кротко спросил:

– Спрашиваю, воевать как будете: в седле или пешими?

Поднял руку, пресекая ответные слова, и уточнил:

– Ежели пешими, так дадим коней без седел, охлюпкой поедете. Ежели конными, то седла искать надо. Ну, не томи, воевода, время дорого!

– Боярин я, – с обидой отозвался старшой, опуская меч.

– Звать как? Какого князя?

Интонация, с которой Морошкин задавал вопросы, вызывала у неподготовленного человека состояние легкого оцепенения и зуд под кожей. Даже Демину стало слегка не по себе, а не то что средневековому русичу, не искушенному в психологических вывертах.

Ратник, подавая пример, сунул клинок в ножны и принялся отвечать на вопросы.

– Князя Владимирского Ярослава Всеволодовича боярин Михайло. Посажен был на город Кснятин.

– Стало быть, боярин Михайло, город твой татарами захвачен, а ты со своими людьми в Козельск идешь?

– Туда, а куда же еще, – объяснил боярин. – Уходило-то нас из города больше. Баб да детишек, кого спасти успели, в леса отправили, а сами пошли. Думали, может, хоть тут татарам бой дадим? Окромя Козельска-то токмо Новогород остался, а до него не дойдем. Ну, Вологда еще с Устюжной, так это еще дальше.

– Вот и ладно, – улыбнулся Морошкин «фирменной» улыбкой, от которой незнающий человек открывал капитану не только душу, но и кошелек. – Теперь вместе воевать будем. Вот это, – кивнул он на Демина, – князь наш, Гаврила Мстиславович. Ну а мы – дружина его.

– Чёй-то маловата дружина, – с сомнением покачал головой боярин Михайло.

– Так ведь сам понимаешь: люди сейчас кто где: кто по лесам бегает, кто в полон попал. Вот, – вздохнул Морошкин, – собираем, кого можем. Заодно и татар бьем. Вишь, – указал капитан в сторону тел и бесформенных кусков людей и коней, уже успевших вмерзнуть в лед.

– Знатно вы их, – с уважением протянул боярин. – А…

Демин, уловив момент, что пора проявить себя и отцу-командиру, сиречь князю-батюшке, а заодно и пресечь ненужные вопросы, типа «А чем это вы их?», строго сказал:

– Боярин, беру тебя вместе с людьми в свою дружину. Руту позже дадите. Сейчас седлаем коней и уходим отсюда.

Вроде все решено, и новые бойцы, немножко потоптавшись, уже были готовы выполнять приказы, как случилось непредвиденное. Один из ратников, вытащив из-за спины лук и мгновенно наложив стрелу, отскочил в сторону, взяв на прицел Демина:

– А ты кто такой, чтобы нами распоряжаться? Чёй-то вдруг – поступаете в дружину?

– Охолонись, Стырь! – попытался образумить Михайло, но тот вызверился пуще прежнего:

– Я тя, князь, знать не знаю, ведать не ведаю! Вон боярина Михайлу знаю, два месяца с ним по чащобам да буеракам ноги бьем. А ты что за хрен из-за полатей? Откуда такой приперся?

«Ну, твою же мать! Не было печали! Стрельнет ведь, придурок…» – пронеслось в голове у майора, а рука, как нередко бывало, оказалась быстрее.

Никто не успел даже уловить движения, как раздался звон, а неудачливый бунтарь опрокинулся навзничь, выпустив стрелу в небо. Жалко, хорошая стрела была, не отыщешь теперь.

– Ничего, полежит немного, очухается, – усмехнулся Демин и приказал. – Нож мой верните…

Два ближайших ратника столкнулись, торопясь исполнять приказ. Но победил быстрейший. Тяжелый десантный нож, рукояткой которого майор оглушил Стыря, занял свое место в ножнах. Не убивать же сразу? Демин и сам чуток разбирался в психологии – нервный срыв у человека, бывает!

– Ошеломить – это по шлему въехать, – изрек командир и, оглядев воинство, прикрикнул: – Какая команда была?! Уши золотом завесили? Коней разобрать, выступаем! Этого… который Штырь, тьфу ты, Стырь, с собой, на седло!

Дождавшись, когда ратники начнут исполнять приказ, позвал историка:

– Боярин Алексей Михайлович, дуй к Водневу. Мы впереди, а вы следом. Двигаетесь за нами в паре километрах, смотрите за обстановкой. Вопросы?

– Никак нет! Разрешите исполнять? – вытянулся штатский и побежал выполнять приказ.

А Демин, к которому уже подводили лучшего из трофейных коней, подумал, что в феодализме определенно что-то есть. Положительное.

Наступил вечер, в меру морозный и трескучий. Темнота ложилась на лес. Отряд остановился на привал после очередного долгого перехода. Забегали, засуетились люди, задымились костры, от котлов потянуло запахом готовившейся похлёбки. Дичи в лесах видимо-невидимо, непуганые края, в которых звери сами выходили навстречу человеку. Не зря город, к которому спешил Демин, назывался Козельском. Козлов водилось тут в изобилии, знай – бей, но меру соблюдай!

Они так и делали, беря у природы только то, что нужно, и потому, наверное, она им благоволила. Никто не замёрз, не голодал, раненые потихоньку шли на поправку, а больных… за всё время Демин не слышал ни разу, чтобы хоть кто-то кашлянул, а ведь не май месяц, зима! Настоящая, без дураков… И тем не менее переносится она не в пример легче, чем в мегаполисе двадцать первого века.

Но устали люди, устали кони, даже техника, и та начала вызывать у Воднева озабоченность. Он вскрыл бронированный кожух «Урана» и с задумчивым видом копался во внутренностях агрегата. Казалось, ничего больше не интересовало техника группы, кроме умных железок, и не смущало даже то, что приходилось работать голыми руками на морозе.

«Мне бы его заботы», – думал Демин, раздавая очередную порцию указаний сгрудившимся в походном шатре сотникам.

Не ошиблись аналитики в своих прогнозах, когда рассказывали об окруженцах. Дружина стремительно росла, подобно снежному кому. Откуда ни возьмись – из леса, редких деревушек, загадочных схронов – появлялись всё новые и новые ратники. Большинству надоело убегать и прятаться, многие просто горели желанием отомстить за погибших товарищей, сожжённые города и села, за угнанных в полон родичей.