Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)

Все какие-то…. Угу. Женоподобные. За мужчину, правда, тоже не примешь никого.

— Вы боитесь не понравиться? Я могу макияж сделать, меня учили.

Анид. Чуть не треснула.

— Чем делать-то будешь?

— А я тут всё нашла. Он же тут иногда с женой спал. Вон там ей одеваться помогали.

На одном из зеркал крупно написано непечатное название полового органа. И где солдаты только краску нашли?

— Ладно. Пошли. Вчера порядком подпалила всего. От копоти стоит отмыться.

Больше для собственного успокоения говорю.

Вся косметика — у нас сделана. Как и почти вся остальная обстановка. За всё пришлось золотишком платить. На самом деле думали, люди производящие тонкие ткани, забыли с какой стороны беруться за мечи? Или, считали эти же ткани новые рабы для них будут делать бесплатно?

Сама-то косметикой пользуюсь мало, хотя и не запрещалось никогда. Когда с Госпожой бывала на приёмах, делали причёску как на благородную. Помню, говорили, хорошо, что волос много, всё что полагается, можно из них соорудить, и не надо накладные вешать. Динка добавляла, у некоторых, она покажет у кого, головы вообще бритые, а вместо причёски — парик. Впрочем, не показала.

Не особо обращала внимание, что Анид делает. Только поддакивала. Ну, не разбираюсь в этом. Ведь если не понравиться… Хотя, она ведь не знает, я ей ничего не сделаю. Боится до сих пор. А мне как-то не больно интересно, как их наказывали.

— Готово, госпожа.

Смотрюсь в зеркало. М-да, понятно становится, почему подаривший Мечу за неё столько в своё время заплатил. Её к казначею можно отправлять за лицом ухаживать и причёску делать, и грозная Кэретта будет довольна.

Над моими доспехами красуется головка, в которой я себя узнаю с немалым трудом. Просто принцесса погибшего Архипелага со старинной гравюры. Само воплощение нежности, изящества, доброты и ласки. Точнее, не вся принцесса, а только голова, приделанная к проверенным стрельбой латам

На всякий случай, машу рукой. Отражение делает тоже самое.

Анид, восприняв это по-своему, говорит торопливо.

— Со щеками немного не так, простите. Вы очень редко улыбаетесь, а этот оттенок улыбку должен подчеркнуть.

Она издевается? Ей не нравится оттенок! Всего-то! Да я себя такой в жизни не видела!

— Вам не нравиться, госпожа?

— Нравиться… Не то слово. Я слов просто не знаю таких, чтобы тебя похвалить, Анид. Никогда такой красивой не была. Понимаешь, никогда!

— Но вы ведь очень красива, госпожа. Просто, только не обижайтесь, за собой не очень хорошо следите. Вы, Красная, даже Великая Госпожа.

— Я воин, не принцесса, мне некогда красивой быть. Служанок Госпожа, и в самом деле не держит. Хотя, как раз она — принцесса.

— Но Красная Госпожа одних с вами лет, а выглядит часто. Странно…

— Осмелела ты, Анид. Хорошо. Знаешь. Пойду-ка я к… Жениху. Он меня тоже красивой такой никогда не видел.

— Объявить вас?

— А давай.

Как говорится, живём один раз.

Анид бежит вперёд. Распахивает двери.

— Высокородная Госпожа Ертгард Осень.

Голосок-то у неё что надо, оказывается. Чуть не оглушила. Интересно, что Ягран скажет? А вдруг недоволен будет? Самой смешно. Этот тот случай, когда в случае недовольства, Анид рассчитывает юркнуть мне за спину, а там уж господа пусть сами разбираются.

Яграна я таким только на приёмах видала. Из брони — только панцирь, но какой! Причудливо извиваются резные золотые змеи. Стоит это — примерно двадцать обычных панцирей можно сделать. По мне, так лучше иметь пятьдесят человек в не очень хорошей броне, чем одного в безупречной.

В такой броне в бой никто не пойдёт. Делают, чтобы покрасоваться. Только переводят на глупости труд мастеров.

Или это я просто брюзжу, ибо мне такой брони никогда не купить. Надо посмотреть, чего с храатов набили. Да и во дворце должно быть что-то. Пока более быстрые не позаботились.

Но если броню у меня ещё есть шанс добыть, то с мечом — ноль, притом полный. Клинок работы самой Чёрной Змеи. Их всего-то двадцать три, и больше нет, и никогда не будет. Нет таких кузнецов. Один был. Армейское, то есть считай, произведённое мастерскими Еггтов, оружие, самое лучшее. Но такого там не сделают.

Чёрная Змея не в первый раз не сказала о чём-то, или просто не успела. Мне приходилось держать в руках Динкину «Золотую Змею». Слов нет. Печатных. Им можно и сталь перерубить, и подброшенный шелковый платок рассечь.

Динка говорила, какой-то богач с Юга просил Дину один из мечей продать. Предлагал золота — по весу как тысяча мечей. Верховный сказала — маловато. Тут же накинул до полутора. Потом Динку прогнали, так что, не знает она, чем дело кончилось.

Я спросила.

«У него хоть было столько золота?»

«У него — да. Всем занимается, что деньги приносит. В способах достижения целей — вроде нас, ни перед чем не останавливается. Он с Безглазым в прямом смысле слова, что-то не поделил. Потому нам помогал. И за деньги, и так».

«Угу. В следующий раз за тебя две тысячи твоего веса предложит. И на Юг поедешь».

«Треснет кое-что! Пусть к тёте с этим лезет. Она деньги очень любит, и считает, продать и купить можно всё. Только не все правильную цену предложить могут».

Подспудно ждала, Ягран применит кое-что из арсенала таких красавчиков — повязку на голову, или руку на перевязь. Как тут дурочке не пожалеть раненного героя!

Насчёт «принц до такого не опустится» — есть пример того же Безглазого. Опуститься можно намного ниже.

— Не замечал раньше, что ты такая красавица!

— Угу. Спасибо! Ты тоже, вроде, не урод.

— Меня уже предупреждали, ты страшно грубая и дерзкая на язык, девушка.

— Интересно, кто? — молчит, — Тогда, угадать попробую. Казначей?

Кивает.

— Неужели она думает, будто ты не знаешь слов, каких, по её мнению, благородным девушкам знать не положено?

Смеётся.

— Я кавалерист вообще-то, а они неизящной словесностью не ругаются, они ей разговаривают.

Теперь уже мне смешно.

— Вижу, после вчерашнего уже оправилась. Давай по городу прокатимся.

— Хм. А зачем?

— Не хочешь?

— Думаю просто.

— Осмотримся как следует. Как-никак, новые столицы наместничеств не каждый день появляются.

— Ладно, едем. Осматривать будут, скорее, нас.

— Пусть. Мне болтовня надоела. Мама узнала, что тебе плохо стало, не успел я в лагерь вернуться. Ты не только языкастая, но и зубастая. Все же знают, ты очень уж сама по себе. Ни с кем близко не сходишься.

— В каком смысле?

— Во всех. Мне просто наконец хочется самому на людей глянуть. Самому решить, насколько правду про того или иного говорят. Надоело быть вежливым, или холодным с теми, кого вовсе не знаю.

— И знакомство это решил с меня начать?

— Ха! А почему бы и нет? Столько… разнообразного про тебя наслушался, что сам решил удостовериться, сколько правды, а сколько — нет.