Юрий Корчевский - Бездна. Впервые после бога (сборник)

– Еще чем интересовались?

– Грузом. Рассказал, как есть. Везли танки «Валентайн», какие-то ящики с промышленным оборудованием и бочки с авиационным моторным маслом. Я всего не знаю и говорил только о том, что видел. Еще про тебя спрашивали.

– Да? – удивился Володя.

– Да-да. Кто такой, как фамилия, должность по судовой роли. А еще – где капитан судна. Я честно сказал, что он был ранен при взрыве торпеды, а находился в другой шлюпке.

– Это все вопросы?

– Еще спрашивали, в каком районе погиб их эсминец, просили показать на карте. Я так понял – они своих моряков хотели подобрать, а не нас. Нужны мы им!

Англичанин фыркнул и уселся в угол.

Теперь Володя знал, о чем будут спрашивать. Отвечать им надо слаженно, говорить одно и то же.

Он посмотрел на часы. Он их купил в Ливерпуле за три фунта. С момента погружения лодки прошло уже три часа. За это время можно удалиться от конвоя миль на тридцать. Небось скоро всплывут для подзарядки и вентиляции отсеков. Главный вопрос в другом – что думают предпринять немцы с ними? Наверняка после всплытия свяжутся по радио со своим штабом, доложат о потоплении судна и двоих пленных. От ответа зависит многое – выкинут их за борт или оставят на лодке?

Лодка приподняла нос, и Володя понял, что не ошибся в своих предположениях.

Выскочив на поверхность, лодка качнулась. В цистернах зашумел воздух.

Из-под двери потянуло сквознячком, свежим воздухом. Запустили один и следом – другой дизель. Лодка пошла надводным ходом.

Володя попытался припомнить обводы лодки. Сзади, в кормовой части надстройки, стоит на тумбе артиллерийское орудие, на рубке – зенитный автомат. Вроде похожа на лодку VII серии, только у них еще разные модификации были. Володя лучше знал силуэты и тактико-технические данные современных дизельных и атомных субмарин своего и зарубежных, особенно американского и английского, флотов, чем лодок немецкого подводного флота периода Отечественной войны.

Загремел замок двери. Подводник ткнул пальцем в сторону Володи. Он поднялся и, сопровождаемый моряком, прошел на центральный пост.

Командир, мужчина его лет с бородкой, стоял у командирского перископа. Он произнес по-немецки фразу, моряк за ним перевел. Говорил он с сильным акцентом, но понять можно было.

– Герр капитан спрашивает – ты был рулевым?

– Йес.

Капитан кивнул – ответ был понятен без перевода. Моряк, переводивший с немецкого, английский знал неважно, иначе он обратил бы внимание на никудышное произношение Владимира.

– Гут. Посмотри! – Командир подлодки уступил ему место у перископа.

Володя взялся за ручки и прильнул к окуляру. Он сразу обратил внимание на вид и качество оптики. Повернув перископ немного левее, он увидел конвой. Это был их конвой – он сразу узнал силуэты некоторых транспортов.

– Ты узнаешь свой конвой?

Владимир кивнул – у него неожиданно перехватило горло и пересохли губы.

– Зер гут! Вег!

Владимир отошел от перископа.

Сверху, из открытого рубочного люка, тянуло свежим, холодным воздухом. Эх, оказаться бы сейчас снова на конвое!

– Порт назначения? – спросил капитан.

– Мурманск! – не колеблясь, ответил Владимир.

На самом деле Мурманск в значительной степени был разрушен ударами немецкой авиации, и, чтобы уберечь грузы, прибывающие с конвоями, транспорты большей частью разгружались в Архангельске. Идти туда было дальше, чем в Мурманск, но безопаснее – только редкие бомбардировщики могли прорваться туда.

Капитан удовлетворенно кивнул.

– Ты уже бывал у русских с конвоями?

– Йес.

– Тогда знаешь подходы к порту?

– Йес.

Володя уже после первых вопросов понял, куда клонит капитан подлодки. По карте немец может вывести лодку к Мурманску, но всегда есть нюансы вроде минных полей или боновых заграждений, которые могут значительно осложнить жизнь экипажу подлодки или сорвать предполагаемую атаку – даже привести к гибели лодки.

Капитан махнул рукой, и моряк увел Володю в их временное с Юджином узилище. Володя понял, что капитан хочет попробовать войти в гавань Мурманска. Шумы винтов транспортов будут заглушать шум подводной лодки, и она сможет проникнуть в бухту необнаруженной.

Но транспорты в гавань заводит лоцман, он знает узости, отмели и схемы минных полей.

Понятно, что немец задумал лихую операцию, и, если ему удастся войти в гавань, он торпедами может спокойно пустить на дно несколько судов. Неподвижные, крупные транспорты – очень удобная и легкая цель. Только накося выкуси! Транспорты пойдут в Архангельск, а там совсем другие условия!

Володя ухмыльнулся.

– Ты чего? – удивился Юджин.

– В перископ видел наш конвой. Целехонек, идет под эскортом военных судов к Медвежьему.

– Да, уже недалеко осталось, меньше суток. Там их сменят русские.

Оба замолчали. Похоже, когда конвой изменит курс на Архангельск, командир подлодки пойдет за ними и попробует атаковать там. А может быть, и после Медвежьего совершит атаку, надеясь, что русские не смогут охранять так же, как англичане.

Да, на Северном флоте в тот период не было таких крупных кораблей, как английские крейсера, но наши с охраной конвоев справлялись не хуже. Они знали, что грузы на кораблях помогают сражаться с немцами, знали цену каждому снаряду, каждому доставленному танку или самолету.

Рядом с ними, за переборкой, был жилой отсек, гальюн и камбуз. Немцы называли отсек «Потсдамской площадью», потому что через него кто-то постоянно проходил: или подводники из носовых отсеков на обед, или из дизельного или кормового отсека в гальюн или центральный пост.

Лодка была небольшой: длиной 67 метров, шириной по корпусу 6,2 метра, и надводное водоизмещение – 769 тонн, а потому тесноватой для 46 членов экипажа.

Эта лодка была самой массовой серией подлодок в германском флоте. Немецкие подводники любили ее за простоту, надежность, хорошие боевые качества. При скорости надводного хода на дизелях она развивала 17,7 узла, имела глубину погружения рабочую 250 метров и предельную – 295 метров. За счет толстой – до 22 мм – стали прочного корпуса не боялась попадания снарядов малокалиберной – до 37 мм калибром – артиллерии. И обладала четырьмя носовыми и одним торпедным аппаратом.

Обоих пленных кормили и три раза в день выводили в гальюн. Когда они проходили по жилому отсеку, с двухъярусных кроватей на них с любопытством смотрели подводники.

Большую часть времени лодка шла надводным ходом, держась от конвоя в отдалении. При подходе к острову Медвежий, когда акустики доложили командиру о приближении нескольких кораблей русских, тот изменил курс, уйдя вправо. Теперь он шел впереди конвоя, полагая успеть подойти к Мурманску первым.