Всеволод Глуховцев - Всё, кроме чести

Потому они еле дождались вечера следующего дня, когда за Ромулом пришел Мартин и повел его в дальний конец поселка, где располагались возведенные из камня и дерева павильоны. Само собой Антоний увязался за ними. В одном из низких вытянутых строений их уже ждали. На циновке, скрестив ноги, восседал… самый настоящий китаец! Во всяком случае желтый цвет кожи и характерный разрез глаз не оставляли в этом никаких сомнений.

«Далеко ж его занесло», – хмыкнул про себя Столетов.

Ромулу велели разуться и сесть напротив желтолицего чародея. Затем в ход пошла уже знакомая им методика: маг достал подвешенный на нити полупрозрачный кристалл и завертел его пред глазами неофита. Вскоре тот впал в прострацию. Чародей принялся нараспев читать какие-то мантры на непонятном языке, если это вообще был человеческий язык. Потом он смолк и вперился неподвижным взглядом в темечко понурившегося и застывшего ученика.

Так продолжалось с четверть часа. Затем все повторилось – только в обратном порядке. Мантры, кристалл и резкий хлопок в ладоши, после которого Ромул очнулся, осоловелым взглядом пытаясь осознать окружающее.

Китаец кивнул Мартину, и тот поманил учеников за собой.

– Ну вот, – сказал он, когда все трое вышли наружу, – первый сеанс окончен. Как ты себя чувствуешь, Ромул?

Злобин неопределенно пожал плечами, потряс головой:

– Необычные ощущения. Словно в башку напихали опилки – вроде бы не тянет и тяжести нет, но все равно чем-то плотным набита.

Куратор согласно кивнул – так и должно быть.

Ночью Антон плохо спал, несколько раз просыпался, всматривался в темноту, в сторону дальней стены, где располагалась постель друга, – переживал за него. Но все было тихо.

Утром Роман первым делом сообщил приятелю, что видел странный и настолько красочный сон, что запомнил его до мельчайших деталей.

– Ты знаешь, Антоха, – принялся взволнованно рассказывать он, – это было словно наяву. Вначале я сидел в том павильоне, на циновке, и китайский гуру проводил со мной сеанс гипноза. Причем я видел, как из его лба появляются светящиеся знаки и плывут ко мне. Проникают мне в голову, и в уме возникает новое знание. Потом я оказался где-то в лесу, у самого подножия гор. И понимал, что могу говорить на языках всех народов. Ты только представь: я знал любые человеческие языки и наречия! Да что – человеческие, мне был ведом язык зверей и птиц. Я мог общаться с рыбами и насекомыми. С растениями – деревьями и травами!..

Столетов удивленно покачал головой.

– А ну, попробуй поговорить вон с тем вереском, – предложил он.

Под окном их домика рос вересковый куст. Роман, недолго думая, выскочил на крыльцо. Антон замешкался, потом последовал за ним. Его друг стоял и пристально разглядывал растение. Губы его едва заметно шевелились.

– Ну что? – с надеждой спросил Антон.

Тот отрицательно мотнул головой.

– К сожалению, это был лишь сон, – уныло произнес он.

– Жаль, – умышленно произнес Столетов на романском, – а я-то уж подумал о чуде…

– Я тоже, но что поделаешь… – в тон ответил ему друг, не замечая подвоха.

Наступила пауза. До Злобина, наконец, дошло. Он вскинулся, широко распахнутыми глазами уставился на товарища.

– Это что? – воскликнул он снова на романском. – Выходит, я уже владею языком этих франков?

Смеющийся друг похлопал его по плечу:

– Выходит, так.

Подошедший Мартин улыбнулся, услышав их диалог, а потом серьезно сказал:

– Но второй сеанс провести необходимо – для закрепления результата. А вообще, – он покашлял в кулак, – я удивлен, что Ромул с первого занятия впитал в себя духовный посыл учителя Ляна. В тебе заложены необычные для новичка способности, мой мальчик. Будем их развивать дальше.

Он посмотрел на Столетова:

– Антоний пусть тоже не отстает. Если приложите максимум усердия, сможете стать выдающимися магами. А теперь идем на тренировку.

После повторного сеанса внушения под гипнозом Роман почувствовал в себе некоторые перемены. Его потянуло на самостоятельное изучение письменности франков и римлян. В хранилище записанной в книгах мудрости при школе он нашел себе новое увлекательное занятие. Обложился свитками и манускриптами, написанными на латыни, и начал прилежно их изучать. Ему хватило нескольких текстов, чтобы разобраться в письме и овладеть им полностью. Так за короткое время он выучил не только романское разговорное наречие, но и латынь.

Язык и письмена давались ему столь легко, что он затратил на их освоение лишь несколько дней. И это было его новой положительной способностью. Что касается побочного эффекта, так тот не замедлил проявиться, хоть и не сразу. На второй день после вхождения в транс Роман вдруг выпал из повседневной реальности. Это случилось после занятий в библиотеке. Внезапно привычный мир исчез, пропали все звуки, краски и запахи, и его сознание очутилось в какой-то пустоте… Затем пустота уступила место мглистому пространству. Он явственно ощущал свое пребывание на твердой поверхности, но вокруг клубилась непроницаемая серая муть. Это состояние продлилось недолго – когда он вернулся обратно, оказалось, прошло всего несколько минут, а сам он сидел под деревом, неподалеку от их домика.

Злобин тут же поведал обо всем своему наставнику, а перед этим – Антону. Мартин посуровел взглядом и сказал, что можно было ожидать чего-то подобного. И вряд ли с этим удастся справиться даже самым опытным целителям. Он призвал Ромула внимательно следить за своим состоянием, никуда пока не отлучаться с территории школы и немедленно докладывать ему обо всех изменениях, если таковые произойдут вновь. А Столетова попросил неотлучно находиться при товарище, чтоб, случись что, сразу прийти на помощь.

Но, к счастью, подобные приступы больше не повторялись. Это и радовало, и страшило молодого вундеркинда, так же как его друга. Мало ли – а вдруг это сумеречное состояние накроет Романа в самый неподходящий момент? Да и вообще непонятно было, что оно собой представляет…

Между тем их обучение продолжалось. И день за днем молодые люди неузнаваемо менялись. Они уже свыклись с мыслью, что здесь, в этой ветке времени, человечество пошло не по привычному для них научно-техногенному пути развития, а по магически-экстрасенсорному. Собственно, впервые они это ощутили, только-только оказавшись здесь, – в схватке с враждебными королю рыцарями, когда некая неведомая сила пробудилась в них, бросила их в бой, вывела победителями… Теперь-то они начинали понимать суть данной силы. Эта цивилизация научилась вводить людей в прямой контакт с энергиями Вселенной… включать в единый всемирный поток, и они, Ромул и Антоний, бывшие Роман и Антон, все больше и больше находили вкус в этом занятии и прямо-таки физически чувствовали, как из ботанов-слабаков они превращаются в мудрых и бесстрашных бойцов, как пробуждаются в них силы, о которых они прежде и понятия не имели. А то, что они, двое новичков, наряду с другими учениками – большинство из которых были более продвинутыми, чем они, – учатся выполнять задания под наблюдением и контролем мастеров, постепенно подводило их к своей собственной специфике.