Юлия Каштанова - Второй шанс для героя

– …старых пней и сундуков, – под нос себе дополнил Хуан, так что сидевший рядом с ним Рейн чуть не поперхнулся.

Генри хмуро обвел взглядом окружавших его лидеров: в таком шикарном обществе он чувствовал себя несколько скованно и «не в своей тарелке». «А почему, собственно, я?» – крутилась в голове мысль, которую его лицо выражало настолько четко, что это вызвало сдержанный смех у лидеров – и смутило молодого человека еще сильнее. Он уже хотел было отказаться, но хозяйка настойчиво повторила:

– Присоединяйся, Генри, пожалуйста.

Как можно отказать вежливой просьбе? Наверное, как-то можно. Генри чувствовал, что все сейчас смотрят на него и ждут реакции. Он украдкой бросил взгляд на призрака, но тот сделал вид, что совершенно не заинтересован в вопросе, и демонстративно изучал рисунок на потолке. Ветер последовал его примеру. Выдерживать поединок с терпением хозяйки было незавидной участью, оборачиваться к остальным соклановцам, даже в поисках поддержки – признаком трусости. Он мялся примерно секунд тридцать (ровно столько длилась борьба стеснительности с гордостью, в которой неминуемо должен был победить трезвый рассудок). В конце концов, еще раз искоса взглянув на лидера, а потом – на хозяев, он молча отодвинул стул справа от Рейна и сел. Было слышно, как хмыкнул Иван, и облегченно вздохнула Элеонора, а Призрак ободряюще улыбнулся и украдкой ему подмигнул.

Элеонора поднялась и сделала знак своим помощникам, чтобы приглушили музыку. Вместе с аккордами притихли и разговоры – все взгляды обратились на хозяйку бала. Хуан откупорил бутылку и наполнил вином серебряный фужер (подарок старого друга: по словам мужа, она на все мероприятия брала его с собой). Молодая женщина с тихой благодарностью приняла фужер и, подняв его, обвела глазами зал. Ее лицо светилось радостной, спокойной гордостью – гордостью за всех них, за их союз. Если можно себе представить абсолютно счастливого человека, без сомнения, это была глава Грандов.

– Дорогие мои друзья… – заговорила она. Звучный голос летел в купольный потолок зала и отражался от стен: казалось, он доносится не от центрального стола, а отовсюду. – Трудно выразить словами, как я рада видеть всех вас вместе. Вы откликнулись на наше приглашение, и мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы вы не скучали и ни в чем не чувствовали недостатка. Вас ждет множество развлечений и… сюрпризов. Прошу вас ничему не удивляться. Еще раз спасибо вам за то, что приехали. Надеюсь, такие встречи станут доброй традицией! – она галантно кивнула всем присутствующим, причем каждому казалось, что она кланяется именно ему и смотрит только на него. – У меня есть тост – за вас! И за нашу славную Испанию. За то, чтобы она всегда цвела и побеждала – а с такими как вы по-иному и быть не может – за то, чтобы любой из нас или из тех, кто приходит к нам, мог с гордостью сказать, что он – испанец.

Когда она замолчала, секунд пять висела полная тишина, а потом загремели стулья, зазвенели бокалы – все гости разом поднялись со своих мест, чтобы присоединиться к тосту. Громогласный возглас «Вива Испания!» взлетел к потолку. У некоторых непосвященных даже заложило уши – так оглушителен был рев нескольких десятков глоток. Дальше послышались прославления в адрес кланов и хозяйки лично.

– Веселитесь! – напутствовала Элеонора. – Угощайтесь! Будьте моими гостями!

И шум вновь наполнил зал. Все вернулись на места, музыка взвилась с новой силой, не мешая, впрочем, общению – она как бы растекалась по комнате, создавая приятный фон. Хлопали пробки, звенели бокалы и вилки, ровный гул раскатился по залу. Элеонора смотрела на своих гостей и улыбалась: вечер начался отлично, и ничто, кроме погоды, не предвещало неприятностей… да и последняя – лишь в том случае, если решит протечь крыша, а уж на эту тему она не беспокоилась.

– Хорошо сказано, – произнес Призрак, поднимая свой бокал. – Присоединяюсь.

Ибарра тоже улыбнулся хозяйке, но сделал вид, что пропустил слова соперника мимо ушей. Генри некоторое время молча сверлил глазами сидящих за столом лидеров, пытаясь осознать, что он здесь забыл, и не решили ли над ним просто подшутить, а затем поспешил переключить внимание на вино и ужин, которые оказались удивительно вкусными, и вскоре думать забыл о причинах своей неловкости.

Призрак, пользуясь моментом, завел разговор о какой-то книге. Генри ее то ли не читал, то ли не помнил, а потому не сразу осознал, что имеется в виду. Несколько фраз он пропустил, пытаясь вникнуть в смысл, пока не понял наконец, что речь идет о последней книге Элеоноры, которую она в ближайшее время собиралась издать. Они обсуждали различных знакомых, послуживших прототипами для ее героев, как кто получился и стоит ли писать продолжение. Призрак высказывал свое мнение, какие-то эпизоды особенно хвалил, какие-то считал чересчур яркими, но в целом сюжет ему понравился. Проблема состояла лишь в том, что если до этого разговоры на другие темы еще велись, то теперь в обсуждение книги оказались мало-помалу втянуты все, кто слышал беседу главы Реконкисты с хозяйкой. Практически сразу стало понятно, кто в курсе дела, а кто нет. Результат не слишком обрадовал Генри: практически все либо уже прочли рукопись, либо начали и были плюс-минус в теме. Сам же он к книге даже не притрагивался – только слышал о ней, а потому оказался выключенным из беседы, и это его нервировало и смущало.

– А про меня там будет? – влез в разговор Эстебан, в котором Генри почувствовал родственную душу. Если парень вообще касался книги, то явно читал невнимательно и не до конца. Хоть что-то их связывает с новичками…

– Будет, ближе к концу, – загадочно улыбнулась хозяйка.

– В эпизодической роли случайного прохожего? – посмеялся Рейн, хлопнув паренька по плечу. Тот насупился: наверняка видел себя героем поважнее. – Ничего, поиграешь с наше – тоже будешь почти главным . Как Фадрике или Шторм… Или вон как Генри.

При упоминании себя в таком контексте Генри чуть не подавился, поскольку и не думал о том, что может когда-нибудь увидеть свое имя на страницах литературного произведения. Он даже вилку до рта донести не успел: рука остановилась на полпути. Генри поднял голову и беспомощно посмотрел на окружающих. Наверное, вид у него в тот момент был настолько потешный, что гости – кто вежливо, в сторонку, а кто и открыто – рассмеялись.

– А что здесь такого удивительного, Генри? – Хуан не то насмешливо, не то удивленно приподнял бровь. – Ты тоже есть в романе. Между прочим, очень достойный персонаж.

– И один из любимых читателями, насколько я успел узнать, – как бы случайно обронил призрак.

– Кому ничего удивительного , а кому – очень даже , – буркнул молодой человек и вновь уткнулся в тарелку. Он и без того был смущен излишним вниманием, а тут его персона еще и стала темой всеобщей беседы.