Сергей Аредаков - Требуют наши сердца!

– Сама не пойму. Ну а этого хряка почему пожалел?

– Наверное сам хочет добить.

– Точно, а где эти мыши, Тим с Туком?

–Да вон, бегут с палками.

Вея сначала даже не узнала двух братьев, ходивших раньше в рванье, вечно грязные и с голодно просящим выражением на лице. Эти были, хоть и чудно, но одеты в новую одежду, а материал из которого она была сделана, Вея даже не видела. Лица сосредоточенные, в глазах огонь, движения уверенные. Дав каждой девочке по дубинке, они сделали три шага вперёд и словно встав на пост, остановились. От этого странного парня шло тепло, согревающее саму душу, он стоял на коленях возле неё, держа за руку. От переизбытка нахлынувших чувств, Вея обняла его и разрыдалась.

Грэй открыл глаза, кажется он впал в транс и сколько это длилось не имел понятия. Вокруг все обнимались и плакали со счастливым выражением на лицах. Что произошло, почему такая реакция? Он хотел успокоить Вею и сосредоточившись, сделал посыл счастья, доброты и любви. Судя по скопившемуся народу, времени прошло не меньше получаса, а то и больше. Люди начали приходить в себя, а его подопечные перестав обниматься, вытирали заплаканные лица. Вея встала и закрыв руками груди, которые отчетливо выделялись через мокрое платье, пошла неуверенной походкой в сторону гомонящей толпы. Она не помнила, что произошло с ней после того как упала с мостка в воду, поэтому поведение людей ей казалось странным. Они расступались перед ней, а некоторые осеняли себя и её охранными знаками. От посёлка бежали ещё человек десять, среди них был её отец. Он долго тискал её в объятиях, а когда немного успокоился начал расспрашивать что случилось.

Получив совершенно невнятный ответ, Силур отправил свою дочь Вею домой, а сам пошёл выяснять, что же произошло. Односельчане говорили все сразу, перебивая друг друга, но всё же он понял главное, что его любимую дочку спас, недавно появившийся в поселении сын кузнеца Гора. Этот юнец оказался чуть ли не святым, он сначала долго бился с водяным и победил его, а когда вынес уже мёртвую Вею на берег, то с помощью какого-то ритуала смог её оживить. И это ещё не всё, самое удивительное произошло потом. Все кто находился поблизости от него, вдруг почувствовали такой прилив радости и счастья, что до сих пор находились под этим впечатлением. Их заплаканные лица были просветлёнными, глаза сияли и они этого совершенно не стеснялись. Силур, будучи старостой поселения, негласно являлся смотрящим от церкви. Обо всех подобных происшествиях он должен докладывать монаху в соседнем баронстве. Ещё ни разу не было повода для этого, ну а сейчас просто нельзя, чтобы об этом узнали монахи. Самое малое это сожгут его дочь и её спасителя, а могут и всех кто с ними близко общался. Этого допустить он не мог. Придётся убивать второго смотрящего, а что тот побежит докладывать, сомнений у него не было. Срочно нужно обсудить это с Гором, тот поймёт и не откажет. Определившись, Силур пошёл знакомиться с этим неординарным юношей. Он уже был наслышан о его странном времяпровождении и вызывал этим определённое беспокойство. Хорошо, что мастеровые соседнего барона, которым досталось от Грея, не стали жаловаться на него, а то бы пришлось прибегать к наказанию. За неуважение к людям барона могли всыпать плетей, а то и угнать работать в каменоломни на цикл и более. Официально поселение Двуречье не входило в баронство, как и десяток других, освоивших дикие земли на самой границе с запретными территориями. Но, а на деле барон вершил правосудие на всех освоенных землях прилегающих к его владениям и нёс за это ответственность. За Двуречье спросят естественно с него – с Силура и не факт, что пощадят. Он был единственный умеющий писать на несколько посёлков, а это давало возможность владеть информацией обо всей округе. Было и несколько надёжных человек, с которыми он был знаком ещё со службы в армии, в это маленькое братство входил и кузнец Гор. Задумавшийся Силур, подходя к Грэю, вдруг встал как молнией поражённый. И это не из-за того, что его средний сын лежал без сознания, он увидел на груди выжимающего свою рубашку Грэя, татуировку. Этот наколотый на левую грудь герб, принадлежал дому нового правителя протектората, перед ним стоял герцог. Этого парня ищет отец и тому, кто его найдёт, будет вручена тысяча золотых. Мысли спутались, Силура начало аж подташнивать от страха. Он упал на колени перед Грэем и стал кланяться, касаясь лбом земли.

Этот спектакль длился уже не одну минуту, причём в полной тишине и был непонятен Грэю. Староста упал перед ним на колени и бился лбом об землю, а остальная публика, разинув рты хлопала глазами.

– Может, хватит уже – сказал Грэй и протянул руку, чтобы помочь старосте подняться. Тот не вставал и лепетал, что-то про его высочество. Пришлось попробовать командовать: – Встать, доложить по существу.

Силур довольно резво поднялся, встал по стойке смирно и отрапортовал:

– Бывший десятник, на данный момент староста поселения Двуречье. Готов служить и повиноваться Ваше Высочество.

Грэй пристально смотрел на старосту и анализировал сложившуюся ситуацию, потом кивнув головой сказал:

– Больше ни слова на людях, пойдём и поговорим к Гору в кузницу. И не кланяйся мне. Увидев, что Силур замер в полу поклоне, хотел уже пойти, но тут вспомнил про Лорга, лежащего, до сих пор, в отключке. Когда тот открыл глаза, посоветовал идти домой и позаботиться о Вее. После этого развернулся и пошёл в сторону кузницы. Следом за ним, с гордо поднятыми головами, двинулась четвёрка его воспитанников. Замыкал процессию ошарашенный и ничего не понимающий Силур. После длительного обсуждения, как жить дальше, определились, что все будут делать вид, как будто ничего не случилось. Староста заверил, что пойдёт навстречу любым начинаниям Грэя и будет всячески их поддерживать. Второго смотрящего решили устранить, а на его место протолкнуть своего человека. Через два дня определились собрать всех доверенных людей и выработать план действий на разные ситуации, которые могут возникнуть в будущем. На этом и разошлись, каждый со своей головной болью.

Грэй с близняшками сидел в засаде всю ночь, эти маленькие фурии закатили такую истерику при попытке оставить их дома, что пришлось брать с собой. С другой стороны, пусть привыкают к реальной жизни, мягкотелые здесь всегда будут потерпевшими. С ними вообще произошли большие перемены, как внешне так и морально. Они окрепли физически, занимаются как одержимые до полной отдачи сил. Очень много задают вопросов по разным интересующим их темам. Даже пришлось завести правило, после тренировок в течение примерно часа обсуждать все назревшие вопросы. Грэй подумывает открыть школу для всех детей поселения, денег хватит и на сотню, а вот огласка сразу привлечёт внимание властей. Да и с учителями проблема ещё та, образование было под полным контролем церкви. Но самое интересное, это их отношение к нему, с одной стороны какое-то идолопоклонничество, а с другой непослушание, как вчера вечером. Не отходят ни на шаг, словно боятся, что я исчезну, а может так оно и есть. Пережить такое в их возрасте и остаться с нормальной психикой не так-то и просто. Всех родственников девочек сожгли на очистительном костре, прямо у них на глазах. Так за размышлениями, Грэй задремал, но даже во сне продолжал думать о том, как выжить в таких диких условиях. Кто-то коснулся его плеча, он резко извернулся и ушёл кувырком в сторону. Перед ним стояла Оля и прикладывала палец к губам, призывая к тишине. Кивнув головой, что понял, Грэй шёпотом спросил: