Анна Пальцева - Безусловная магия

Его клыки увеличились в несколько раз, заставляя меня застыть всем телом. Резко повернув мою голову, он убрал волосы и впился зубами мне в шею. Это вам не кровь из пальца брать! Боль была просто адской, с моих губ готов был сорваться крик, но даже кричать мне не позволили, зажав свободной рукой рот. Я дергалась под ним и пихалась, стараясь его скинуть с себя, но придавлена я была основательно. Силы покидали меня моментально, и это дало мне стимул действовать быстро, а иначе этот кровосос высосет всю мою кровь до последней капли.

Дотянувшись из последних сил до подсвечника, со всего размаху, помня о железной оболочке вампира, ударила его по голове. Мужчина издал стон и затих, навалившись на меня. Все бы ничего, но его зубы так и остались в моей шее, продолжая приносить боль.

Стараясь не кричать, закусила губу и скинула вампира с себя, сразу ухватившись за шею, чтобы остановить кровь. Сделать это было трудно, она продолжала покидать мое тело, стекая по руке, но запах дыма заставил меня сесть и оглядеться, несмотря на слезы и головокружение.

– Вот черт! – выругалась в который раз.

Тот огарок свечи, что доживал свои последние минуты в подсвечнике, который я использовала в качестве оружия самозащиты, заразил своим последним дыханием ворсинки зеленого ковра. Огонь охотно пожирал его, разгораясь не на шутку. Дым стремительно заполнял комнату, и я закашлялась, выискивая путь к спасению. Выхода, как всегда, было два: окно и дверь. Последнее опасно выбирать, поскольку сейчас прибежит прислуга и увидит меня в живом состоянии, а вот гостя хозяина дома – наоборот.

Бросив взгляд на Люциса и отметив, что мужчина дышит и просто находится без сознания, слезла с кровати с другой стороны и потопала к окну. Приходилось буквально ползти, ведь крови я потеряла много и сейчас напоминала зомби. Облегчением стало то, что комната оказалась на первом этаже и за окном просматривалась лужайка. Испачканными в крови руками, которые еще и дрожали очень сильно, с трудом открыла большое окно и со стоном вывалилась на улицу, пытаясь прочистить легкие свежим воздухом. Когда кашель перестал терзать меня, с жалостью посмотрела на вампира. По его виску стекал тонкий ручеек крови, отчего стало противно и стыдно за себя. Может, он и хотел меня убить, но я сама его чуть не прикончила. Теперь буду мучиться и корить себя, что причинила ему боль. Слишком большая у меня совесть!

Ручка двери задергалась, говоря о том, что пора делать ноги. Видимо, Люцис запер дверь, и теперь в нее ломятся и кричат с той стороны. Последний раз окинув взглядом вампира, запоминая красивое лицо и длинные иссиня-черные волосы, что есть сил побежала как можно дальше от этого дома. Что меня ждет там, за воротами, я не знаю, но постараюсь найти способ вернуться к мужу и забыть это все как страшный сон.

– Еще чуть-чуть! – тихо говорила сама себе, озираясь по сторонам и переходя от одного куста к другому.

Кто бы мог подумать, что с торца дома все выглядит иначе. Если у главного входа была ровная небольшая площадка, покрытая брусчаткой, то задний двор утопал в зелени. Мне это даже на руку, ведь могу спрятаться среди кустов и деревьев. Но, видимо, всем было не до меня, поскольку никто за мной не гнался. В доме до сих пор стояла паника, а из окна валил дым. Приходилось смотреть только вперед, не думать об огне и стараться не обращать внимания на крики, но все равно совесть терзала меня за то, что оставила Люциса в этой самой комнате. Жив ли еще вампир?

– Соберись, Адель! – дала себе мысленную пощечину и вздрогнула, услышав женский крик и взрыв. – Тебе бы самой остаться в живых, а ты думаешь о каком-то мужике, который убить тебя собирался.

Я ускорила шаг. Добравшись до калитки, с досадой вздохнула. Она оказалась заперта, а высота забора говорила о необходимости искать другой выход. Но когда человек боится и его жизнь решается именно в этот момент, он способен невозможное сделать возможным, и, увидев боковым зрением мужиков, бегущих в мою сторону, подпрыгнула и смогла вцепиться в край деревянного забора. Подтягиваться я никогда не умела, но, видимо, сегодня тот день, когда все нереальное становится реальным: вампиры, эльфы, странный город и умение подтягиваться. Человеческое тело и не на такое способно во время опасности, в чем я убедилась, перемахнув через почти что двухметровый забор. Мужики последовали моему примеру, но их окликнули, требуя срочно нести воду. Им пришлось оставить меня как менее важную персону. Я села на сырую брусчатку, не в силах стоять на ногах. Мелкая дрожь сотрясала тело, а саднящая шея пугала раной, из которой все еще текла кровь.

Оторвав полоску ткани от рубахи, приложила к месту укуса. Даже не представляю, сколько я потеряла крови и чем мне это грозит. Смотреть фильмы и читать книги, где герои героически терпят боль от своих ран, – это одно, а быть самой в таком положении – совсем другое. У меня даже сил нет, чтобы встать на ноги, а ведь необходимо убраться отсюда как можно быстрее. Пускай хозяин дома думает, что я сгорела, и не будет стараться меня разыскивать. Возвращаться сюда у меня нет никакого желания.

– Что ж… – Вздохнув и позволив себе еще секунду посидеть, доползла до забора.

Подняться получилось не сразу, но, запретив себе думать о слабости, со стоном встала на ноги. Осмотр улицы, на которой я оказалась, ничего не дал, лишь еще больше напугал. Луна была уже в зените и хорошо все освещала, но как бы загадочно и красиво ни смотрелись дома в белом свете, незнакомое место и странный вид, как будто переместилась в прошлое, ужасно пугали. Что, если это вообще не Россия, ведь таких странных домов нигде уже нет. А факелы? Где электричество?

Нехорошие мысли о другой стране разъедали мне мозг, и пришлось абстрагироваться от них, переключившись на другие: куда податься, чтобы отдохнуть и набраться сил? В домах не горел свет, и по улице никто не ходил. Было ощущение, что я одна во всем мире, и только крики за забором убеждали в обратном. Отлепившись от деревянной опоры, побрела вниз по улице, в надежде кого-нибудь встретить. Через некоторое время мне это удалось сделать, но вид прохожих не внушал доверия: темные костюмы, плащи и звериный блеск в глазах отталкивали и заставляли прятаться в подворотнях между домами. Я старалась не думать, что сама выгляжу как раб, сбежавший из плена. Хотя почему – как? Порванная рубаха была с одной стороны в крови и свисала с меня как серый мешок. У штанов вид еще хуже: помимо кровавых пятен, еще имеются грязные. Волосы растрепаны, а босые ноги почти слились с цветом серой брусчатки.

Сколько я так простояла, выглядывая из-за угла дома и рассматривая прохожих, не знаю, но, увидев знакомую голову с длинными ушами и белоснежной копной волос, приободрилась. В незнакомом месте всегда приятно встретить кого-нибудь, с кем уже имел честь общаться, но с места я не сдвинулась, а лишь все так же наблюдала. Эльф спокойным шагом шел вдоль улицы, не глядя по сторонам. Его плавная походка напоминала поступь хищника семейства кошачьих, а когда он остановился для разговора со странным типом в плаще, у которого лицо было скрыто под капюшоном, я поняла, что эльф очень отличается от человека. Все его движения были уверенными и плавными, а на лице лишь изредка выражались эмоции. Я, как обычный человек, это сразу подметила, ведь никогда не видела ничего подобного. Если он актер, хотя я уже сомневаюсь, что все это розыгрыш, то должен был так себя вести с самого рождения, чтобы все смотрелось так естественно и необычно.