Константин Калбазов - Фаворит. Стрелец

– Ясно. Теперь о тебе, служивый, – наконец взяв себя в руки и став прежней, властной и сильной, вновь обернулась к стрельцу женщина. – Как звать?

– Иван, Архипа Карпова сын, – привычно ответил парень, еще не привыкший к тому, что успел ступить на тропу самостоятельной жизни и от отца по факту не зависел.

– Дмитриевский полк?

– Точно так. – Вот ни капли сомнений в том, что она имеет право задавать эти вопросы.

Правда, отвечая, Иван все же старался смотреть в сторону. Ну ее к ляду, эту благородную. Пока-то вроде ничего, но еще обидится. А он на нее просто так смотреть не может. Сразу начинает ощупывать взглядом. А что такого? Карпов-то молод, что есть, то есть. Но ведь для Рогозина эта красавица самая что ни на есть молодка.

– Запомни, стрелец. Ничего не было. Вообще ничего. Шел ты по своим делам, шел и дошел туда, куда и направлялся. Никого не видел. Ни в кого не палил. И никого не спасал. Уяснил?

А что тут еще скажешь? Его, по сути, никто и не спрашивает, как и не ждут иного ответа. Просто обозначают то, что он должен принять безоговорочно. А он что? Он готов.

– Уяснил, – подтвердил Иван.

– Христофор Аркадьевич, запомни паренька.

– Да уж и без твоих указаний запомню, – не отвлекаясь от раненой, ответил врач.

– Дом и хозяина запомни, – это уже Карпову. – Нужда серьезная будет, обращайся к нему. В нужное время и в нужном месте ты оказался, стрелец. Я добро помню. Но имя мое забудь.

– Уже забыл, – с готовностью согласился Иван.

– Все. Можешь идти.

Ну и пошел. Про трофейный пистоль поминать не стал. Ясно же, что его оставили, потому что пистолеты здесь в основном парами ходят. У оружия Ивана, кстати, также пара есть. В смысле осталась у голландца. Ну да такой ствол и отдельно прикупить не грех. Проверено.

Так вот, имея один пистоль, можно с большой долей вероятности найти и его побратима. Оружейников в Москве не так чтобы и много. Железки же имеют свойство ломаться. Причем скорее чаще, чем реже. А стало быть, и починки требуют. Валовое производство оружия тут отсутствует как класс, а потому у всего огнестрела хватает индивидуальных примет. Ох и не завидует Иван этому убийце.

Перед тем как выйти со двора, перезарядил пистоль. А то мало ли, как оно все. Парень, которого женщина назвала Алексеем, с пониманием отнесся к заминке. Молча дождался, пока парень закончит возиться с оружием, и только потом выпроводил.

Снаружи Ивана плотно обступила темнота. Где-то в начале улицы или в конце, кто же поймет, где тут что, нумерация-то отсутствует, видны несколько факелов. А вот голосов не слышно. Да и поблизости никого. Вот и не надо. А то он сейчас нервный. Еще пальнет сдуру.

Еще раз ощупал пистоль за кушаком. Запомнил, как выглядит дом. Тот в общем ряду не выделяется. Видно лишь, что это дворянская усадьба, а не доходный дом, каковых тут, кстати, хватает. Не всем улыбается счастье иметь свои владения в Белокаменной.

Так что сомнительно, чтобы такая властная особа жила в этом доме. Уж скорее те, кому она благоволит. И по ее поведению это вполне заметно. А не прокатили ли его только что? Хотя вряд ли. Тогда бы уж проще было приголубить по голове и скинуть в ров. Мало ли разбойного люда в Москве. Так что нужно запомнить дом-то. Вдруг и впрямь пригодится.

Поправил шапку и зашагал в сторону другой улицы. Обойдет квартал да потом опять выйдет к стене. Вдоль нее все же идти сподручнее. Меньше закоулков. Оно бы, если вернуться, короче вышло. Но ручкаться с нервными стрельцами, набежавшими по горячему делу, нет никакого желания.

– Как ты, Марио? – обратился мужчина, войдя в небольшую, но светлую комнату на чердаке.

Если судить по шелковому камзолу, богато изукрашенному вышивкой и галунами, человек состоятельный и благородный. Не будь он дворянином, у него и одежда была бы попроще. Впрочем, в пользу его происхождения говорили еще и манеры, приличествующие французскому двору «короля-солнце».

Хм. Вообще-то Франсуа де Бриен и был французом. Как и говорил на своем языке. Разве что состоял на службе не при французском дворе, а при польском. В Русском же царстве вот уже год как выполнял обязанности посла. И всеми путями проводил в жизнь политику короля Речи Посполитой Яна Третьего Собеского.

Следует заметить, что тот был ближайшим союзником Франции и по факту ставленником Людовика Четырнадцатого. Так что, служа Яну, де Бриен служил Людовику. Если тому вообще есть дело до Московии. Как, впрочем, и до папы с его интригами в вопросах вероисповедания.

Зато посол одновременно был и на службе у иезуитов, верных слуг папы, имевших серьезные позиции в Польше. Орден давно лелеял мечту закрепиться в Московии, имея далекоидущие планы. Их вообще отличало стратегическое мышление, а закрученные многоходовые комбинации растягивались на десятилетия.

– Здравствуй, Франсуа. Я в полном порядке, – поднимаясь с постели, поздоровался с вошедшим Марио.

На его итальянское происхождение кроме имени указывал еще и характерный акцент, с которым звучал его французский. Но, несмотря на эту разницу, было отлично видно, что этих двоих связывает давняя и крепкая дружба. И не только дружба. У них хватало общего.

– Извини. Здравствуй, Марио. Голова кругом.

– Из-за моей неудачи?

– Если бы твоя неудача оказала влияние на мою головную боль, то мы бы уже висели на дыбе, пуская кровавые пузыри, – покачав головой, возразил посол. – Доктор сказал, что кость не задета?

– Да. Повезло. Так что вскоре буду готов к делу. И поверь, я исправлю свою ошибку.

– Было бы неплохо. Но не спеши, Марио. Это дело дальней перспективы.

– Что слышно в городе?

– Ничего.

– То есть? – искренне удивился итальянец.

– А то и есть. Полная тишина. Словно и не было никакого нападения в Серпуховском переулке. Эта стерва с утра во дворце, всем улыбается и сама беззаботность. Не понимаю, как ты мог промахнуться.

– Случайность. Найдется не так много слуг, готовых заслонить господина своей грудью. Ее служанка оказалась из них.

– Не служанка, а подруга.

– Из бедных дворян, – с явным пренебрежением уточнил Марио, словно говоря, что разница невелика.

– Как бы то ни было, но Дарья Рощина жива. По крайней мере, ни о каких похоронах не слышно. А замалчивать это они не смогли бы. И в этой связи опять вопрос. Как так получилось, что жива не только Хованская?

– Говорю же, эта дура каким-то звериным чутьем почувствовала неладное и бросилась на клинок. Вот и вышел удар неточным. А что там с ней, я и смотреть не стал. Главное было достать другую.

– И как результат упустил обеих.

– Эти сумасшедшие русские, – горько ухмыльнулся итальянец. – Одна бросается на шпагу, другой спешит на помощь совершенно незнакомому человеку. А я готов прозакладывать голову, что он оказался там случайно. Да еще и носит с собой три пистолета. Вот ты носишь с собой три пистолета?