Андрей Саликов - Жандарм. На пороге двадцатого века

– Отпустить, – скомандовал ротмистр. – В следующий раз меня может не быть рядом. Думайте, а лишь потом говорите. И не вздумайте обманывать, иначе… – И он многозначительно замолчал.

Сидящий напротив Извольский спокойно ждёт, пока я дочитаю его записку. Он вообще-то флегматик, но и его вывело из себя местное начальство. Очень плохо, мы не успеваем построить нормальных укреплений, материалы, которые я намеревался позаимствовать «во временное пользование» у артурцев, частью не прибыли, частью разворованы, а частью просто откровенное дерьмо. Именно это слово и употребил милейший Артемий Сергеевич.

– Цемент, вместо «Портленда», жуткая мешанина. – Сапёр до сих пор пребывал под впечатлением от ревизии.

Его можно понять, ведь перед этим он читал доклад нашего военного агента из Берлина. В нём перечислялось, сколько и чего немцы вкладывают в Циндао. И будьте уверены, что все материалы были наилучшего качества. – Бог с нами, мы выкрутимся. Но как в Артуре будут строить укрепления?

– Так и будут, – «порадовал» я его. – А насчёт нас не уверен, экспедицию на усмирение Мукдена придётся отменить.

– Да, мне неприятно это говорить, но мои планы нужно полностью пересматривать, – согласился со мной Извольский.

– Артемий Сергеевич, ознакомитесь, – протянул я ему последнее донесение от разведки.

– Да, вы уверены в источниках? – осторожно осведомился тот.

До фактического начала боевых действий с частями китайской армии, да-да, именно китайской, а не с бандами «боксёров», оставалось чуть больше месяца. А у нас укрепления лишь намечены…

– Не уверен, возможно, противник, поняв, что подготовка к наступлению вскрыта, начнёт боевые действия гораздо раньше, – «утешил» я его.

– Да, на такое никто и не рассчитывал, одно дело – толпы крестьян, другое – армия, пусть и такая, – признал он. – Тогда мы тоже не будем терять ни минуты. Я скорректирую сроки и виды укреплений в свете будущих боёв. Разрешите идти?

– Да, конечно, Артемий Сергеевич.

Когда за капитаном закрылась дверь, я достал из сейфа папку с грифом «Совершенно секретно». Развязав шнурки и раскрыв её, начал искать рапорт Мейра о находящихся на территории Маньчжурии ценностях. После доклада Извольского я решил посмотреть, что это за имущество, принадлежащее КВЖД, и, главное, где оно находится.

Отложив в сторону карандаш, я горько усмехнулся. Воистину, кому война, а кому мать родна – суть очередной аферы была проста, как всё гениальное. Нет, ну наглецы, отлично знают, что обстановка у нас неспокойная, и всё равно гонят и гонят сюда эшелоны. Буквально подставляют их под нос «боксёрам»! В двух местах уже случились поджоги складов с грузами. Только меня, как говорил герой Яковлева, «терзали смутные сомнения», что сгорели именно они. Что же, раз так, то и нам негоже ворон ловить. Составляю приказ о взятии под охрану и вывозке грузов в безопасное место, ответственный за приёмку будет капитан Мейр. А вот за доставку – получатели и начальники станций. Так-с, печать, подпись, отдать приказ Потапову, пусть проведёт. Мстительно улыбаюсь, зная склонность Курта к ордрунгу, ой, поедет кто-то на Сахалин, тачку катать. Или станет нашим сотрудником, но это ещё заслужить надо.

Идём дальше. За этот лист наглы, пожалуй, не пожалели бы денег, ибо в этом рапорте я доносил на высочайшее имя, что начата подготовка группы офицеров и унтеров пеших команд. Вся изюминка заключалась в национальности – корейцы. А это уже прямое столкновение с японцами, плюс китайцы тоже не будут в восторге. И те и другие считали Страну утренней свежести своей колонией. Вот поэтому и были предприняты беспрецедентные меры секретности и дезинформации. И мой якобы экспромт о привлечении на службу туземцев – обычная «дымовая завеса». Да, господа, ставки слишком высоки, чтобы проиграть. В данный момент империя совершенно беззащитна со стороны Дальнего Востока, наверху это отлично понимают. Наши поселения и города малочисленны, не имеют вдобавок промышленной базы, Владивосток, как место базирования ТОФа, далеко не лучший выбор, но хотя бы территория наша. Камчатка фактически заброшена, уровень развития её низок. Это не я придумал, это справка офицеров Главного штаба, и это я ещё смягчаю положение. Пару лет назад приняли программу развития региона, но, увы, после смерти великого князя Георгия, как всегда, началось любимое чиновническое занятие – «распил бабла», причём уже никем не ограничиваемый…

Вдруг мне вспомнилось, как я впервые увидел Безобразова. В нашей истории он оставил после себя славу разжигателя Русско-японской войны. Хотя он ещё четыре года назад заявил, что эта война обязательно произойдёт [9] Реальный факт. . Тогда он что-то оживлённо рассказывал цесаревичу Николаю, энергично жестикулируя. Стояли они довольно далеко, и о чём шёл разговор, я, к сожалению, не слышал.

Он был довольно крепким мужчиной, пышущим энергией, и совсем не совпадал с моими представлениями о нём. Мне он рисовался толстым, одышливым стариком с маслянистыми глазками, дурацкими бакенбардами и нечёсаной бородой. Что делать, надо мной довлели итоги проигранной войны, а если бы всё произошло наоборот, то его портреты украшали бы учебники истории, как портреты Потёмкина, Миниха и других, кто мечом расширял пределы державы. Николаю нравилась риторика отставного гвардейца, плюс происшествие, случившееся с ним в Японии, тоже давало о себе знать. Читая донесения, я, признаться, был удивлён его разумными предложениями усилить натиск империи на Дальнем Востоке (нашем!). Безобразов предлагал, говоря «высоким штилем», стать твёрдой ногой на Тихом океане. Только сразу, как мухи, появились весьма «интересные» личности вроде Абаза, которого я с превеликим удовольствием вздёрнул бы на первой попавшейся осине. Вот сии клептоманы сильно прогадали, хоть и болеет наш император, а всё одно, «вожжи» держит крепко. Забыли «священную дружину», а зря, ведь она была не более чем ширмой для нас, отдельного батальона осназа и конных команд…

На Руси говорят, что от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Только сейчас старший приказчик Милин понял всю глубину этой мудрости. Маленькое окошко под самым потолком давало мало света, и потому в камере царил сумрак. Крошечный пенал одиночки буквально давил, как бы говоря: ты останешься здесь навсегда. Где его подчинённые, он не знал, но, похоже, их в первую очередь поволокли на допрос. А он остался напоследок.

«Кто? Кто мог приказать? – эта мысль не давала покоя. Милин отлично понимал, что сам по себе он никому не интересен. – Что произошло? Неужели и хозяина? – Два шага вперёд, поворот, два шага назад. Словно запертый в клетке зверь, Савелий метался по камере. – Да, так и есть. Хозяин тоже не великая шишка. Так, а что у полицаев на него есть? Товар. И всё. Теперь надо подумать, брать на себя всё или топить других? Тёмка наверняка заговорил. Эх, спокойно. Пусть вызовут и спрашивать начнут. Прикинусь этаким тугодумом. А там видно будет. О, за мной похоже…»