Александр Мазин - Доблесть воина

Для четверых нападавших справа он был как соломенное чучело на стрельбище.

Но бить навскидку лехиты умели не так ловко, как печенеги, потому княжичу досталась лишь одна стрела, скрежетнувшая по налобнику шлема. Остальные достались бедной лошадке, у которой не было ни шлема, ни брони, ни удачи моровского княжича.

Не теряя время, Илья нырнул за дубовый ствол, присев рядом с Гудмундом, который успел освободить щит от копий и теперь наблюдал за противником через оставленное наконечником отверстие.

Со стороны головы вражеской колонны донеслись торжествующие крики.

Оставшиеся на опушке лехиты оттянулись ближе к дороге.

Илья воткнул в землю трофейные стрелы и ухмыльнулся. Он больше не был загоняемым зверем. Теперь он сам – охотник.

Две стрелы – в правую руку, третья – на тетиву, уже зацепленную кольцом, рывок…

Тетива трофейного лука лопнула с жалобным звоном – Илья натянул ее слишком сильно.

Княжич выругался. Запасной у него не было. И другого оружия нет…

И тут всё закончилось.

По обочинам дороги, очень целеустремленно, оттесняя лехитов, галопом проскакали германские ратники. В одном из всадников Илья, будь у него такая возможность, мог бы узнать своего пленителя, рыцаря Вихмана из Остервальде.

Но между Ильей и дорогой гарцевали лехитские стрелки.

Коротко рявкнул рог, но его перекрыл знакомый волчий вой. Варяги!

Вой подхватили несколько глоток у Ильи за спиной.

– Спасайтесь! – завопил кто-то по-словенски. – Русы! Целое войско!

– Сдается мне, они бегут, – озвучил очевидное Гудмунд.

Прижавшие их враги разворачивались, нахлестывали коней, гнали через кустарник. Прочь, прочь! Весь вражеский отряд тоже разворачивался, неуклюже, оскальзываясь на раскисшей дороге…

– Уходим! Уходим!

Илья выскочил из-за дуба, бросился к бьющейся на земле лехитской лошади, увернувшись от копыт, подхватил чужой лук…

Но стрелять уже было не в кого.

По дороге скакали свои.

Знакомые шлемы, знакомые красные щиты…

Илья сдернул с головы шлем, с наслаждением поскреб мокрую голову и засмеялся.

Бог в очередной раз оказался на его стороне.

В этом неравном бою они ухитрились потерять Викулу. И еще двое выбыли временно: Бочар поймал стрелу в ляжку. Ну и Загрёба ухитрился вывихнуть лодыжку, неловко соскочив с упавшего коня. А вот рана Малиги оказалась пустяковой. Лагодка без труда извлекла наконечник с помощью бронзового расширителя и обычных щипцов. Осталась ранка глубиной в вершок, которая уже через несколько дней затянулась.

Многочисленные синяки и ушибы, которые заполучил Илья, когда дрался с конными лехитами, и то дольше заживали. Ну да его броне досталось куда больше. Пришлось даже отдавать чудо-кольчужку походному кузнецу на исправление и выложить за это полную горсть серебра. Но оно того стоило. Не будь на Илье и его бойцах такой надежной защиты, им бы ни за что не устоять.

А так самым тяжелым оказалось повреждение Загрёбы. Над последним изрядно подтрунивали. Причем не из-за вывихнутой лодыжки, а потому что гридень не пожелал пустить раненого лехитского коня под нож. Передал животное под присмотр обозников, не поскупившись на лечение и корм, что для прижимистого гридня было очень необычно.

Хотя надо отметить, что денег у Загрёбы изрядно прибавилось.

По распоряжению Варяжки всё трофеи, взятые на лехитах, отдали Илье и его людям. Воевода посчитал это справедливым.

И лехиты, и германцы были отменными воинами, дрались с не меньшей храбростью, чем русы, которых на первых порах выручила узость дороги, а позже – беспорядок, который учинил Илья посреди лехитской колонны. И германцы дрогнули не потому, что их одолевали русы, а именно из-за неразберихи, возникшей за их спинами.

Воевода Вольг это отлично понимал, потому решительно отмахнулся от благодарностей Ильи и не менее решительно проявил щедрость.

Илья всё равно отдарился, но по-другому: в разговоре с великим князем промолчал о том, что большая часть германцев и лучшая часть лехитов ушли от возмездия.

Так что Владимир похвалил и Варяжку за правильные и своевременные действия. А вот Сигурда, напротив, попрекнул. И потребовал из собственных средств поощрить Илью за спасение обоза, за безопасность которого отвечал именно ярл.

Сигурд распоряжение исполнил, тоже не пожадничал.

В общем, всё кончилось хорошо. Викулу, понятно, было жаль. Однако войны без потерь не бывает, а гибнут в ней обычно те, кто послабее.

Илья ходил в героях. Его нынешний подвиг, пожалуй, затмил даже пленение Соловья. Соловей – кто? Всего лишь разбойник. А тут – целое германско-лехитское войско, которое княжич моровский остановил едва ли не в одиночку.

Рулав, Малига и остальные славы командира не оспаривали. Да, они тоже были с княжичем. И бились храбро. Все об этом знали. Так что добыча им досталась заслуженно. Причем вся. Потому что Илья от доли отказался. Он так обрадовался, найдя в малиннике свой лук, что плевать ему стало на всё трофейное железо.

Войско это обнаружил не Илья, другой дозор. Примчались как пришпаренные.

– Идут, идут!

– Ну и славно! – обрадовался великий князь. – Я уж думал, не решится Собеслав. За стенами будет отсиживаться или вовсе сбежит. Коня мне! Хочу сам глянуть!

Глянули. Вражье воинство, числом не уступавшее русам, двигалось трактом вдоль озера, направляясь к небольшому городку, над которым поднимались к небу сизые дымные хвосты, а на песчаном берегу мертвыми черными насекомыми лежали рыбацкие лодки.

С холма, возвышавшегося над скошенными пажитями с редкими копенками сена, вороги смотрелись как цепочка на ладони.

– Только конные, – произнес Варяжко озабоченно. – А пешцы куда подевались?

– Найдутся, – проворчал Сигурд. – Ты глянь, конунг, какое место доброе. Когда твои сверху ударят, они вон к той рощице побегут, а там их мои встретят.

– Складно говоришь, ярл, – одобрил Владимир. – Но в битве по-всякому случается. А ну как не побегут?

– А куда денутся? – Сигурд даже удивился. – Тут скакать – всего ничего. Когда ты по их походному порядку ударишь, побегут, как зайцы.

Илья с Маттахом, увязавшиеся за старшими, тоже разглядывали хорватское воинство. Оно было слишком далеко, чтобы даже при ярком солнце разглядеть подробности. Видно было только, что идут уверенно, с развернутыми знаменами. И беспечно, без дозоров. Головной отряд, с десяток воев, опережает остальных на полстрелища, не более.

– Бьем! – решил Владимир. – Сигурд, подтягивай своих и скрытно – в рощу. Вольг, строй гридь. Всем на конь. Ждем, когда они под нас зайдут, и бьем прямо в середку. Сам поведу.