Андрей Величко - Фагоцит. Покой нам только снится

Неплохо, признал я. Вот только, наверное, скоро будут заданы примерно такие вопросы. Почему тогда в Америке уже погибли три астронавта, а русские роботы, хоть допустимый риск для них выше, пока все целехоньки? И вообще, за чей счет банкет? Если роботы уже получили результаты и даже воткнули в Луну свой красный флаг, то не слишком ли дорого платить двадцать пять миллиардов долларов только за то, чтобы под номером два на Луне появился еще и американский звездно-полосатый?

Тем более что Брежнев скоро выступит с инициативой об объединении усилий в освоении Солнечной системы. Мол, это поможет либо за те же деньги достичь куда более серьезных результатов, либо как минимум получить те же результаты с серьезной экономией средств для каждой страны-участника.

Ну, а если с сияющих высот земной политики спуститься на Луну, то я вынужден признать, что рекорд не прошел для моей «четверки» даром. У нее начал греться двигатель правого переднего колеса. Пока еще не очень сильно, температура держалась градусов на семь-восемь выше, чем на трех остальных, но это явление потихоньку прогрессировало. Поначалу разница была меньше пяти градусов. Теперь, чтобы не напрягать больной двигатель, мой «Мальчик» ездил совсем медленно, порядка двух километров в час. Если потребуется куда-то спешить, мотор можно будет вообще отключить, но это процесс одноразовый – обратно подключить уже не получится.

За всю следующую неделю «Мальчики» не так уж часто занимались полезными для науки делами. Они расколотили привезенный с окрестностей кратера булыжник на несколько частей и время от времени засовывали их под хвост «Профессору» для исследований. «Доцент» пока обходился обычными, не столь интересными лунными камнями. Зато кратерный образец вызвал настолько большой интерес, что к нам приехал сам Келдыш, и ему долго показывали все отснятые в районе кратера кадры.

– Нужна следующая экспедиция, и побыстрее, – резюмировал он, уезжая. – Или, может, все-таки попробуете спуститься в кратер сейчас?

– А смысл? «Мальчик» исследовательской аппаратуры не имеет, и выбраться из кратера без веревки, да еще с образцами, он точно не сможет. «Профессор» и так еле жив, сбоит через раз, вручную приходится перезапускать, и что с ним будет после того, как он проедет полтора километра и свалится вниз, я не знаю, но думаю, что ничего хорошего. Скорее всего, попусту угробим два лунохода. И главное, кратер-то никуда убегать вроде не собирается. Опять же американцы прилетят на Луну никак не раньше, чем через год, так что и воровать ценные камни там пока некому. Надо готовить специальную экспедицию, поспешность нужна только при ловле блох. И кстати, Академия наук по-прежнему регулярно срывает сроки поставок аппаратуры для третьего научного лунохода, «Аспиранта». А ведь уже почти готово еще одно такое же шасси. Чем его набивать будем?

Келдыш пообещал ускорить все, что от него зависит, и отбыл.

Мы же начали готовиться к ночевке, которая на самом деле будет больше похоже на зимнюю спячку, ведь лунная ночь длится две недели. Все луноходы под завязку зарядили свои батареи, база тоже, и вскоре с посадочного модуля можно было отснять красивую картину – крест из четырех луноходов, в середине квадратная база, и все это отбрасывает длинные тени в лучах опустившего к самому горизонту Солнца.

Когда наступила лунная ночь, мы с Верой вернулись в Троицкое. По поводу нашего приезда и вообще недавних достижений советской науки был устроен небольшой праздник, после которого Вера мне сказала:

– Знаешь, а ты ведь, похоже, не зря старался там, на матрасах. Кажется, у нас будет ребенок.

– Как ты это можешь чувствовать всего через неделю?

– Не знаю, но как-то чувствую.

– Ну-ка, дай мне руки.

– А почему не живот? Он же там.

– Я так привык, по-другому не умею. Хм, а ведь действительно… точно сказать не могу, сам пока еще ни разу не беременел, но, похоже, действительно что-то есть. Ну и замечательно! Ты как раз успеешь сдать сессию, а потом спокойно уйдешь в академический отпуск. Только, может, тебе пока прекратить пилотирование лунохода? Начало беременности самое опасное, а Гарик с Васей как-нибудь справятся. А то вдруг ты там разволнуешься до выкидыша.

– Во-первых, я тогда дома буду волноваться гораздо больше, вдруг они там сломают моего «Мальчика»! А во-вторых, сам же меня учил аутотренингу. В общем, никуда я от своего луноходика не уйду, пока он живой.

– Так ведь он все равно рассчитан максимум на четверо лунных суток. Потом – самоликвидация.

– Жалко, но что ж поделаешь? Он сам это знает и не против такой судьбы.

В первую неделю лунной ночи я больше времени проводил в Москве, чем на работе. Сначала было награждение с последующим банкетом в Колонном зале, во время которого мне надоело отвечать любопытствующим, почему я не пью. Кажется, они решили, что это последствие каких-то космических исследований. Потом был официальный визит в ФИАН, тоже завершившийся пьянкой, но там меня ни о чем не спрашивали, потому что все необходимое заранее рассказали сотрудники лаборатории Якова Наумовича.

Затем начались многочисленные визиты в телецентр на Шаболовке. Я принимал участие в программе Ефремова, выступал вместе с Келдышем и сам по себе.

Один раз даже пришлось съездить в Останкино – башня была еще не совсем достроена, но уже сдана к годовщине революции, и мое появление якобы должно было доказать, что тут все прекрасно.

Ну и, разумеется, не обошлось без посещения косыгинской дачи, где уже стоял новый каменный дом, и дом номер двадцать шесть по Кутузовскому проспекту. К нашему с Верой приезду там даже накрыли праздничный стол.

К Вере сразу прилипла четырнадцатилетняя внучка Брежнева, Вика, а меня хозяин зазвал в кабинет, где объявил:

– Партия в тебе не ошиблась, практически авансом инициировав присуждение степени, премии и награждение. Первый этап лунной экспедиции прошел с блеском. Мне уже доложили, что ты собираешься учиться в ВПШ. Правильное решение, я от тебя другого и не ждал. Если понадобится помощь, обращайся без всякого стеснения. Поможем.

То есть Ильич мне намекал, что я могу не больно-то надрываться на учебе, оценки один черт будут, причем не двойки и не тройки.

– Спасибо за доверие, Леонид Ильич! Приложу все силы, чтобы его достойно оправдать.

Или, если перевести на нормальный русский, я пообещал Лене особо не наглеть и придерживаться в рамках хотя бы минимальных приличий.

Когда мы с Верой вернулись в Центр управления, то увидели, что лунная ночь все-таки сказалась на нашей электронно-механической компании. Во-первых, у всех без исключения, в том числе и у базы, емкость аккумуляторов упала процентов на десять-пятнадцать. А во-вторых, поврежденный передний двигатель «четверки» вообще замкнул накоротко, его пришлось отключить. Да и работающих элементов на солнечных батареях у моего лунохода оставалось чуть больше половины.