Александр Санфиров - Лыжник

– На сегодня все, молодцы, отлично откатали, – сообщил седой, плечистый мужчина в спортивном костюме десятку парней, снимающих лыжероллеры. – Завтра тренировка в десять утра, не опаздывайте!

После этих слов он повернулся и, сильно прихрамывая, направился в сторону автобусной остановки.

– Чего не предложил подвезти? – спросил светловолосый паренек у стоявшего рядом товарища.

– Как будто не знаешь, – огрызнулся тот. – Александр Петрович всегда пешком домой добирается.

– Ты заметил, он в последнее время сильнее хромает? – озабоченно сказал светловолосый. – Мне кажется, у него опять боли появились.

– Да он всю жизнь хромает, – беспечно сообщил высокий парень с породистым лицом. – Наш Петрович еще фору может молодым дать. Давай, Вован, заводи свою тачку, что-то после тридцатки домой пехом ноги не идут.

А у Александра Петровича Петрова, старшего тренера ДЮСШ № 2, действительно разболелась нога. Старая травма долго не напоминала о себе, но после шестидесяти лет болячка неожиданно проснулась и набросилась с новой силой на пожилого человека.

– Водки, что ли, выпить, – размышлял он, проходя мимо сверкающих витрин супермаркета. – Ведь опять не усну полночи.

Приняв решение, Александр Петрович зашел в магазин и, отстояв небольшую очередь, вышел из дверей с пластиковым пакетом. В это время ему навстречу поднимались по ступенькам трое подвыпивших подростков. Один из них ловко выхватил из рук мужчины пакет и попытался убежать. К удивлению хулиганов, хромой старик оказался неожиданно быстр и успел ногой, обутой в кроссовку, ударить грабителя по лодыжке. Запутавшись в своих ногах, тот кубарем покатился по ступенькам, пакет вылетел из его рук, и содержимое разбитой бутылки растеклось по истоптанным грязным плиткам.

Стоявший сбоку мальчишка резко толкнул тренера. Поскользнувшись на больной ноге, тот тоже упал и сильно ударился затылком о ступеньку. Оба парня в оцепенении глядели, как из-под головы старика появилась темная кровяная лужица.

– Вы что, полудурки, натворили! – плачущим голосом закричал поднявшийся к ним мальчишка. – Здесь же камеры кругом стоят! Нас посадят! Бежим нах отсюда! – И первым рванул в темноту.

Упавшему старику, заслуженному тренеру республики, воспитавшему не одного чемпиона Советского Союза и просто давшему путевку в спортивную жизнь десяткам трудных подростков, бегство троицы было уже безразлично. Только губы мертвеца оставались изогнуты в легкой снисходительной усмешке.

Изо рта облаком пара вырывалось судорожное дыхание. В мозгу билась мелодия песни, беззвучно повторяемая губами:

Эти строчки повторялись рефреном, и в такт им мощно работали ноги, продвигая лыжи, а руки резко отталкивались палками.

– Сашка! Хорошо идешь! – прозвучал отцовский голос со стороны. – Наддай на подъеме.

От неожиданности Александр Петрович остановился и посмотрел в сторону, откуда прозвучал так давно не слышанный голос.

Он стоял на лыжне, пробитой по засыпанной снегом лесной дороге… На ярко-голубом небе сияло солнце, белейший снег сверкал под его лучами, невдалеке стояла кучка тренеров, среди которых находился его отец, озадаченно смотрящий на него.

«Это что, сон?!» – подумал Александр Петрович, и в этот момент его по плечу ударила лыжная палка, и со словами «Лыжню!» его обогнал одноклассник Витька Васильев.

– Что встал столбом? – недовольно закричал отец, и семиклассник Сашка Петров ринулся догонять своего постоянного соперника.

«Какой отличный сон!» – думал он, с ходу штурмуя очередной крутой подъем и обходя сразу десяток лыжников.

За спуском следовал знакомый поворот, и тут Сашка сразу понял, что ему снится трасса у стадиона «Динамо», где он когда-то, сорок пять лет назад, получил свой первый юношеский разряд. Витькина спина маячила метрах в десяти впереди, и Саша прибавил ход, надеясь прервать традицию оставаться вечно вторым в давнем соревновании. Между тем в ногах нарастала слабость, они становились ватными и непослушными. Лес закончился, метрах в трехстах впереди показались деревянные трибуны стадиона, где должен быть финиш.

– Сейчас ты устроишь спурт, – приказал взрослый Александр Петрович своему мальчишескому телу. Но тело прибавить не могло. Единственно, что удалось сделать – почти догнать Васильева у финишной черты и рядом с ним рухнуть на снег. Набившийся в рот холодный снег заставил по-новому взглянуть на окружающее.

«Так это, похоже, не сон?» – засомневался тренер. И тут в его сознании молнией проскочили последние мгновения его жизни до момента попадания на лыжню. «Значит, меня убили и я снова мальчишка», – с какой-то отстраненностью подумал он.

– Ну чо, Пеша, как я тебя сделал? – раздался ехидный, задыхающийся шепот лежащего рядом Витьки.

– Это в последний раз, – сказал Сашка и поднялся. Отряхнувшись, он отстегнул крепления и, пристально оглядев знакомые лыжи «Сортавала», направился к отцу, оживленно обсуждающему с коллегами сегодняшние старты. Озадаченный Витька посмотрел ему вслед, удивляясь спокойствию своего конкурента и отсутствию у того злых слез от очередной неудачи.

Случившееся событие никак не укладывалось в голове старого тренера, однако возраст и фатализм, свойственный пожилым людям, не давали ему сорваться в истерику.

«Еще успею все обдумать, – успокаивал он себя. – Это же надо! Я попал в свое детство! Что же теперь будет?»

Понемногу его начала охватывать эйфория, лицо расплылось в улыбке.

«Только бы ничего не исчезло! – взмолился он всем богам сразу. – Неужели я смогу прожить еще одну жизнь?»

Отсутствие рвущих болей в тазобедренном суставе и необычайная яркость восприятия казались невероятным благом. Радостные мысли были прерваны раздраженным голосом отца:

– Сашка, ты что сегодня учудил? Зачем остановился, целую минуту потерял, ведь мог в десятку попасть.

Александр Петрович молчал, уставившись в знакомое лицо. Удивительное дело! Он, человек шестидесяти лет, глядя на своего тридцативосьмилетнего отца, судорожно боролся с желанием броситься ему на шею и восторженно заорать: «Папка! Ты живой! Здравствуй, как я рад тебя видеть!»

Но он, конечно, не заорал, мозг пожилого человека лихорадочно просчитывал линию поведения, чтобы не ляпнуть лишнего и не привлечь к себе ненужное внимание.

– Сам не понимаю, – смущенно ответил он на вопрос отца. – Ты что-то крикнул, я не разобрал и остановился, подумал, что-то важное.

Пара тренеров, стоявших рядом с батей, засмеялись.