Михей Абевега - Ярлинги поневоле

Одиннадцать обряженных в лёгкие доспехи человек, вооруженных мечами и боевыми топорами. Возглавлял отряд никто иной, как баронет Клокаш. При виде его кривой злой ухмылки у Ярика противно засосало под ложечкой, а по спине пробежал очень неприятный холодок.

— Шо, опять!? — просипел он и повернулся к старому магу: — Дядюшка Ижек...

Мэтр подъехал к нему.

— Состав тут немного другой, — тихонько произнёс он, протягивая парню флакончик. — Скорость будет меньше и последствия полегче. А то в прошлый раз небось половину жил порвал. Подожди, не выпивай, пока они в атаку не полезут. Иначе действие может раньше времени закончиться, а ты под откат попадёшь.

В этот момент Клокаш взмахнул мечом и его люди, подстегнув лошадей, двинулись вперед, обтекая баронета с боков и набирая скорость.

— Все по местам! — рявкнул капитан, и Ярик, спешно проглотив содержимое пузырька, нахлобучил поглубже шляпу, вынул из ножен меч и занял назначенную позицию.

— СтрелкИ! — продолжал командовать стражник. — Не дайте им разогнаться! Чуть подойдут, стреляйте куда хотите, хоть по лошадям, но постарайтесь их притормозить! Жалко, конечно, животин будет, но мы хоть и на горе, и копий у них нет, все равно, если наберут скорость, снесут нас к Проклятому! Агая, давай!

Тетива бздынькнула почти одновременно с щелчком самострела. Первый из активно понукающих коней всадников словил грудью болт и откинулся на спину. Стрела девушки, чиркнув по правой руке его соседа, прошла дальше, воткнувшись в шею несущейся следом лошади. Та вздыбилась, пытаясь остановиться, но, от толчка напирающих сзади животных, сбитой кеглей отлетела в заросли кустов на обочине.

С каким-то грозным жужжащим гудением мимо головы Ярика пронеслись сразу два огненных шара от Михо, а затем и ещё один, поменьше, от Славки.

— Ух ты! Это ж-ж-ж неспроста! И это неправильные пчёлы! — пытаясь перебороть предательски накативший страх, прокомментировал полёт фаеров Ярик.

Шарахнулись в стороны сразу несколько напуганных лошадей. А один из всадников тут же получил оперённый подарок в неудачно подставленный бок.

Следующий болт, выпущенный мэтром, к немалому удивлению самого стрелка, угодил точно в лоб вырвавшейся вперед лошади. Рухнув на подкосившиеся ноги, она закувыркалась по дороге, подминая не успевшего соскочить седока и перегораживая дорогу другим всадникам.

Михо успел шандарахнуть еще парочкой фаерболов, а Агая выпустить четыре стрелы, прежде чем шестеро оставшихся на конях врагов смогли приблизиться вплотную. Тем самым лишая возможности стрелять по площадям и заставляя выжидать удобного случая для более тщательного выцеливания.

С громким звоном и скрежетом скрестились мечи капитана и наскочившего на него баронетского воина. И сразу же, на втором замахе, тир, чуть опередив противника, быстрым росчерком клинка перерубил его руку, даже не успевшую толком подняться.

От вида хлынувшей из плеча крови Ярику чуть не поплохело. Помешало появление сразу трёх новых сподвижников Клокаша. С двоими схлестнулись Путкинс с капитаном. Третий же, продираясь практически через кусты сбоку дороги, рванул в обход, направившись прямиком к юноше. И бояться стало некогда.

Меч в руке скорчившего грозную рожу мужика взлетел вверх. Ярик рефлекторно, прямо без замаха, не дожидаясь готового обрушиться удара, ткнул своим клинком прямо в жутко выпяленные на него глаза. Воин попытался уклониться. Но в этот момент конь парня, видимо, охваченный боевым азартом, вытянув шею, вцепился зубами в круп прущей мимо него лошади. Та обиженно заржала и рванула, что есть мочи, вперед.

Меч Ярика, ткнувшись в лицо мужика, пробороздил его, пронзив правый глаз и уперевшись в череп. Руку дернуло, чуть не вывихнув кисть, а собственные лёгкие вместе с желудком неожиданно сжались, охваченные накатившим спазмом. А после попробовали вывернуться наизнанку.

Он чудом не навернулся с коня, еле сдерживая приступ нахлынувшей дурноты, и с трудом выпрямился в седле, поворачиваясь навстречу уже подскакивающему новому врагу.

Перекошенное яростью лицо, занесенный над головой огромный топор. Такой точно не отбить, да и не увернуться.

Парень наподдал пятками коню, пытаясь послать его вперед и проскочить мимо, минуя удар. Но тот, громко всхрапнув, почему-то решил иначе — поднявшись на дыбы и заставив Ярика крепко уцепиться ему за шею, он засучил передними ногами так, словно какой-нибудь выклянчивающий вкусняшку щенок. И пару раз заехал, таки, копытами по морде и шее вражеского скакуна.

— Вот это четкая двоечка! — восхитился юноша, видя, как замотавший головой конь врага, обиженно заржав, тоже вздыбливается, а его наездник, позабыв про удар, пытается удержаться в седле, — Будешь у меня Тайсоном теперь! О! А вот и читтерство подкатило!

Все вокруг немного замедлилось, и Ярик, поймав наконец равновесие, приготовился ткнуть противника мечом. Но этого не потребовалось. Из придорожных кустов выметнулась невысокая фигурка в знакомой зеленой куртке и нелепом малахае. Один из мелькнувших кинжалов вспорол подпругу на животе вражеского коня, а другой тут же воткнулся в поясницу начавшего заваливаться назад воина. Еще пара быстрых, даже при ускоренном восприятии, ударов-росчерков клинками, и ссутуленная спина кобла вновь исчезла в зеленых зарослях.

Проводив его взглядом, Ярик довольно хмыкнул и начал поворачиваться обратно, когда брошенный кем-то топор, скользнув лезвием по правой скуле, обухом врубился в лоб, с хрустом вминая кость и заставляя вылететь из седла. На землю он грохнулся прямо спиной. Да так, что весь воздух тут же покинул лёгкие.

«Чёт не помогло нифига волшебство!» — только и успел подумать юноша, видя шагающего к нему с занесенным для удара мечом Клокаша, и потерял сознание.

— Эй, очнись! — сквозь треск в голове донеслось до него спустя какое-то время. — Вставай, чего разлёгся! То торопил меня, а теперь валяешься тут и подниматься не хочешь! Эй, братец! На репетицию опоздаем! Ну, треснулся башкой, когда упал. Но не сильно же. Был бы мозг — было бы его сотрясение. А так только ступеньку чуть не проломил. Вставай, говорю!

Сестра потормошила его за грудки и похлопала по щекам, от чего голова тут же переполнилась болью.

— С ума сошла!? — вяло отмахнувшись, еле просипел он из-за жутко пересохшего горла. — И чего у тебя голос такой противный?

— А он у меня с рождения такой, — девушка вновь затрясла его. — Давай уже, Яр, вставай. Кишки застудишь, на земле валяючись.

— На какой еще земле? — прохрипел Ярик и, приоткрыв глаза, взглянул на сестру. — Фу, блин! Гоблин!

Вместо лица Славки над ним нависла ухмыляющаяся во всю свою пилораму радостная зелёная рожа Генордалтриса.