Михей Абевега - Ярлинги поневоле

Жду обещанной оплаты в полном объёме.

Агент Ядовитый Плющ.

В щёку упиралось что-то холодное и твёрдое. Каменный пол, что ли? Рука, коряво подвёрнутая под живот, нещадно затекла. Видать, немало он пролежал в этой неудобной позе.

Ярик пошевелился. О, не только рука — всё тело будто одеревенело. Голова? Как ни странно, не болит. И как это Гена умудрился приложить его так, что ни боли, ни, даже, тошноты маломальской с головокружением нет? Блин, Гена! Что за подстава?! На кой он, вообще, это сделал?!

Да, боли не было. Но куда сильнее сейчас вспыхнуло и пошло терзать душу осознание очередного обмана, предательства и разочарования в, казалось бы, близких людях. То Агая, теперь гоблин. Что за жесть такая!? Почему все так с ним поступают?

Ярик, тяжело вздыхая, уселся и огляделся. Действительно, каменный пол небольшой квадратной тюремной камеры. Камеры, освещаемой единственным солнечным лучом, проникающим через узкое окошечко под потолком. У стены охапка соломы. Совсем немного его не доволокли до этого примитивного повышателя комфортности. Оставалось надеяться, что он не подхватил воспаление лёгких, валяясь на холодных каменюках.

Блин, о чем, вот, он сейчас думает? Какое, к лешему, воспаление?! Его обманули, как лоха последнего, лишив возможности помочь сестре, Михо и мэтру. Хотя с Михо, вообще, не ясно ничего. Может, его и не поймали. Может, он сейчас готовит план их спасения.

А-а-ай, ну какой из него спасатель? Что он сможет один сделать? Как он проникнет сюда? Там охраны, поди, немерено. Ярика-то хоть гоблин внутрь провел.

Блин, гоблин! Ну как он мог! Что делать теперь?

Парень поднялся на ноги и принялся расхаживать по камере взад-вперёд, разминая ноги и размахивая руками, чтоб спастись от напавшего на него вдруг озноба. Вроде, и лето на дворе, а в камере, как в холодильнике. Или это нервное?

Пять шагов в одну сторону, пять в другую. Особо не разбежишься. Зачем он тут? Раз не убили, значит, чего-то от него хотят. Чего? Военных тайн? Знаний из другого мира? Да что он может им рассказать? Законы Ньютона из физики? Или про синусы - косинусы им интересно узнать? Бред. А больше, он о чём еще рассказать сможет? Танк им нарисовать и сказать — ну, ездит эта железная хрень на гусеницах и стреляет из пушки. А что и как там фунциклирует, извините ребята, сам не знаю.

Блин! Блин!!! Ну вот, о чём он опять думает?!

Мысли скакали, словно всполошенная курица по двору. Видел он такую на одной из ночёвок. Два поварёнка за ней гонялись, поймать не могли — такой паркур им эта кура-дура устроила. Словно понимала, для чего её отловить хотят.

А-а-а-а! Опять он не о том! Что делать? Как свалить отсюда? Или дождаться какой-то определённости?

В коридоре за дверью гулко загромыхали приближающиеся шаги.

Что-то звукоизоляция тут ни к чёрту. Как ночью-то спать под такой грохот?

Шаги приближались. Стало даже понятно, что идёт не один человек, а несколько. Вот они поравнялись с дверью камеры. Остановились. Звякнули ключи. Кто-то зашебуршал ими в замочной скважине. Скрежетнула отодвигаемая щеколда.

Борясь с внезапной дрожью в ногах, Ярик отошел к дальней от двери стенке и встал под окошком, скрестив на груди руки. Куда их ещё деть? Не в карманы же. Так хоть вид гордый принять. Пусть не думают, что он их боится.

В отворившуюся дверь заглянул и вдвинулся закованный в доспех стражник. За ним ещё один.

— Что, очнулся? — спросил первый.

— А ты хотел меня поцеловать, как спящую красавицу? — Ярик сплюнул ему под ноги и тут же согнулся от боли — ближний стражник, не раздумывая, ткнул ему древком пики в живот.

— Разговорчивый, я смотрю!

— А я смотрю, — раздался из-за спин охранников знакомый скрипучий голос, — кто-то решил, что он тут самый главный?

Вперёд, растолкав стражников, протиснулся кобл, и отодвинул в сторону древко, маячившее перед носом у Ярика. Глянул на парня и повернулся к деятельному воину:

— Ты что же, орясина дубоголовая, решил, что я этого красавца в добром здравии и нетронутом виде не для свидания с императором изловил, а для тебя безмозглого, чтоб ты на нём свой поганый характер выказывал?

— Ты сам-то себя кем возомнил? — покраснел взъярившийся стражник. — Или мне и твою зелёную шкуру на прочность опробовать!?

— Да за ради Создателя, — Генордалтрис был как всегда невозмутим, как сто индейцев. — Только гарантирую, что остатки дней ты проведёшь в самой дальней марке, драя нужники самого захудалого гарнизона. Большего тебе не доверят.

— Да я...

— Ну-ка, заткнулись оба! — в камеру просочился всё так же опирающийся на трость Лексус Устимэ. Только сейчас Ярик заметил, что голос у того слегка хрипит, а горло перемотано чем-то навроде бинтов.

— Что, шейка бо-бо? — не удержался юноша, выпрямляясь и глядя в скошенную от презрения физиономию дознавателя.

Тот на мгновенье пыхнул гневом, но сдержал себя и лилейным голосом изрёк:

— Не переживай. Оно заживет. Не сразу, конечно. Может быть, даже уже после того, как ты и твоя сестрица распрощаетесь с головами на императорской плахе, — он довольно улыбнулся, видимо, предвкушая это радостное событие. — А вот ваш дружок, тот глупый маг-недоучка, уже даже и не посмотрит на это. Сгорел головёшкой при сопротивлении аресту.

Ярик дёрнулся было, до скрежета сжав зубы, но пики стражников мгновенно приблизились своими остриями к его лицу и замерли в паре сантиметров от носа.

— Вы чего, служивые? — с трудом разжав челюсти, пересилил себя парень и улыбнулся. — Слышали же, я императору красивый нужен.

— Император тебя и без глаза потерпит, — чуть ли не пропел чему-то радующийся дознаватель. — Ты же не твоя сестрица. С тобой же ему ни потешиться, ни порезвиться.

Адреналин взлетел до небес — кровь словно вскипела в жилах. Яромир резко ухватился руками за наконечники пик, ни на секунду не боясь порезаться, дёрнул их на себя, пропуская над плечами, и рванул вперёд. Стражники шагнули навстречу, сдвигаясь и перегораживая путь, но засадить ногой в челюсть мерзкому дознавателю Ярик успел. Лексус выпорхнул из камеры не хуже любой бабочки, только руки трепыхнули в стороны. Ну и трость угрохотала куда-то по коридору.

А кобл в очередной раз саданул парня по шее, выключая.

Сам же и в сознание привёл, шлепая по щекам и угрюмо зыркая на медленно прочухивающегося юношу.

— Как же ты мог, Гена? — вложил Ярик в голос всю накопившуюся обиду, лишь только взгляд его и сознание немного прояснились.

— А я тебе говорил, помнишь? — сердито покачал головой гоблин. — Всё в этом мире не то, чем кажется. Выучишь ты это наконец или нет? И прекрати нарываться! Я тебя к императору хочу целым доставить, а не на куски порубленным.