Михаил Эм - Об экономике – с улыбкой (сборник)

Сложив найденные раковины с моллюсками в вогнутый лист тропического лопуха, сорванного тут же, у пляжа, Робинзон заспешил в пещеру, а поскольку шел к побережью не самым коротким путем, решил сократить дорогу. Наметив приблизительное направление, он бодро зашагал по тропическому лесу, держа лопушиный лист с раковинами на вытянутых руках, чтобы не растерять завтрак. Он шел и наслаждался относительной сытостью и безопасностью. Совсем недавно Робинзону угрожало утопление в океанских пучинах, угрожала голодная смерть на необитаемом острове, но он благополучно выбрался из пучин, спасся от голодной смерти и намерен был продолжить хозяйствовать на своем необитаемом острове и завтра.

Робинзон совсем замечтался. Ему, хотя живот сводило при этом протестующими спазмами, уже грезились горы съедобных моллюсков, которые он завтра насобирает на побережье. И пусть съедобные моллюски не политы лимонным соком и не посыпаны специями, как полагается в цивилизованном мире, все равно, как радостно и приятно наслаждаться плодами своего, пусть и не очень эффективного в условиях натурального хозяйства, труда!

До домашней пещеры оставались какие-то пустяки, как вдруг…

Робинзон, держа лист с раковинами на вытянутых руках и предвкушая первую ночевку в пещере, обогнул дерево с множеством свисающих сверху корней, как вдруг столкнулся с группой каких-то густо раскрашенных людей – туземцев, не иначе, – которые вышли из-за дерева и при виде Робинзона тоже остолбенели. Так, в полном остолбенении, столкнувшиеся нос к носу Робинзон и туземцы смотрели друг на друга, не решаясь что-либо предпринять.

«Ни фига себе необитаемый остров!» – мелькнула у Робинзона первая и единственная на тот момент мысль.

Вероятно, то же самое подумали и туземцы, потому что на их лицах отобразилось не меньшее удивление.

И тут Робинзон заметил, что у одного из туземцев залихватски перекинута через плечо большая – прямо-таки неприлично большая! – гроздь бананов.

В тот момент, когда Робинзон увидел банановую гроздь на плече туземца, робинзонов желудок, тоже обративший внимание на бананы и по-своему отреагировавший, издал восторженное восклицание. Какое-то время Робинзон и его желудок не могли думать ни о чем, кроме грозди бананов на раскрашенном туземном плече. Робинзон пытался просверлить эти неожиданные бананы взглядом, воображая, какая у бананов внутри, под мягкой кожурой, аппетитная начинка, и чем больше он воображал себе эту бледно-желтую аппетитную начинку, тем более восторженные восклицания издавал его не удовлетворенный сырыми моллюсками желудок.

Весь поглощенный мыслями о бананах, Робинзон подзабыл о туземцах и вспомнил о них только тогда, когда один из туземцев, тыча пальцем в его сторону, закричал:

– Куки-наки !

Этот вопль можно было бы расценить по-разному – например, как призыв съесть заблудившегося белого человека живьем, – но Робинзон был настолько поглощен созерцанием бананов, что не успел испугаться.

– Куки-наки! Куки-наки ! – поддержали первого остальные туземцы, вытягивая в направлении Робинзона указательные пальцы, и из их круглых, как волейбольные мячи, животов раздалась мелодия, очень похожая на звучавшую из живота Робинзона.

И тут Робинзон, как ни был занят созерцанием грозди бананов, заметил: туземцы показывают не столько на него самого, сколько на вогнутый лист лопуха, в котором были сложены приготовленные на завтрак моллюски и который Робинзон продолжал держать на вытянутых руках.

– Куки-наки! Куки-наки ! – продолжали приговаривать туземцы, облизываясь.

– Это съедобные морские моллюски, – неуверенно выговорил Робинзон и встряхнул лист, отчего раковины, полные живых моллюсков, зазвенели друг о друга колокольчиками.

– Куки-наки ! Ням, Ням… – продолжали облизываться туземцы.

– Бананы, – кивнул в сторону банановой грозди Робинзон, начавший что-то соображать.

– А, Бона-мона , – пренебрежительно отмахнулись от банановой грозди ее владельцы. – Куки-наки поругадо бо !

Робинзон не мог точно знать, что такое куки-наки и насколько они поругадо бо . Он вообще не разобрал в странном туземном наречии ни слова, но догадался: у туземцев моллюски ценятся гораздо больше бананов. Вероятно, туземцы жили на другой стороне необитаемого острова, где произрастало много бананов, а вот моллюсков не водилось, поэтому моллюски и ценились у туземцев больше бананов. Точно так у цивилизованных народов черная икра ценится намного больше селедки, хотя по вкусу они довольно похожи. И почему, спрашивается, все так мечтают попробовать меленькой и полузасохшей черной икры, которой тебе родители и на бутерброд-то как следует намазать не позволят, и совершенно не радуются, когда на стол подают большую и жирную, хорошо приготовленную селедку? Только по той причине, что селедку может попробовать любой желающий, а вот попробовать черной икры – далеко не каждый.

Сообразив, что туземцы не против того, чтобы отдегустировать набранных им моллюсков, Робинзон заулыбался во весь рот:

– Моллюски!

– Куки-наки ! Моллюуски! – подтвердили облизывающиеся туземцы.

Тогда Робинзон, указывая на гроздь таких спелых, таких привлекательных для него бананов, продолжающую как ни в чем не бывало висеть на туземном плече, вновь прокричал:

– Бананы! Куки-наки ! Меняю мои куки-наки на ваши бона-мона . Ну так что, по рукам?

Туземцы поняли и на секунду сгрудились.

– Куки-наки! Бона-мона! Поругадо бо! Но момунто ! – послышались из толпы оживленные, что-то обсуждающие голоса.

Видимо, кулинарные свойства морских моллюсков ценились местной кухней чрезвычайно высоко, потому что решение было принято незамедлительно. Раскрашенная толпа развалилась на составные части, и к ногам Робинзона пала сочная гроздь, а Робинзон в свою очередь передал туземцам лист лопуха с моллюсками.

– Куки-наки ! – проорали туземцы в восторге.

– Друзья! – подхватил Робинзон.

– Борботуро ! – воскликнули туземцы и бросились к Робинзону обниматься.

Они еще долго терлись щеками и хлопали друг о дружку по бокам, пытаясь выразить совершенное удовлетворение, полученное сторонами от состоявшейся сделки.

Однако солнце начинало клониться к закату. Робинзон и не заметил, как первый день его пребывания не необитаемом острове подошел к концу. Надо было поспешить в домашнюю пещеру – если, конечно, Робинзон не хотел заночевать в девственном лесу, а этого Робинзон, понятное дело, не хотел. По всей видимости, туземцы тоже намеревались добраться до места ночевки засветло, поэтому, еще раз похлопав противоположную сторону по доступным частям тела, все разошлись довольные: Робинзон – со связкой бананов на плече, радостно гомонящие туземцы – с завернутыми в лист тропического лопуха морскими моллюсками.