Константин Барановский - Финансовая журналистика. Деньги говорят

Сохранились сведения еще об одной конфронтации банкиров и вкладчиков, когда трибуны из плебеев добились понижения процентных ставок. Были они немалыми – 6%, 12%, 24%, 48% и даже 60% в разные времена. Решение привело к тому, что кредиторы потребовали срочно вернуть займы, дебиторы потеряли залоги, а их земли оказались конфискованными. Рынок оказался затоваренным, стоимость монеты резко понизилась.

В Восточной Римской империи деятельность банков изменилась, и они потеряли былое могущество. В IV веке н.э. в Византии аргентариев и нуммуляриев заменили коллектарии. Деятельность последних регламентировалась государством, и они стали, прежде всего, выполнять фискальные функции. Колектарии объединялись в коллегии с солидарной ответственностью по городам, когда участник коллегии нес ответственность в полной сумме долга, но мог и предъявлять иск о возмещении долга дебитором.

От коллектариев государство стало требовать принимать медные деньги и обменивать их на золотые солиды по установленному курсу. Огромные потери от этих операций фиск пытался регулировать государственными субсидиями. Начались бесконечные мошенничества банков. Администрация фиска контролировала и расчеты, и бухгалтерские книги. Остатки былой системы застали еще крестоносцы. С официальным признанием христианства частью финансовой системы стала церковь. Она объединила высших государственных чиновников, крупных земельных собственников, торговцев и ремесленников.

Римские монеты вытеснили греческие деньги с пьедестала мировой валюты и удерживали пальму первенства очень-очень долго, вплоть до середины Средних веков. Да и новообразованные варварские королевства предпочитали выпускать собственные монеты, повторяющие, пусть иногда очень грубо, римские образцы.

Банкиры Рима: убей, но разбогатей

В безудержном стремлении к обогащению благопристойность не всегда соблюдалась. По мере возможности не крали открыто, но все кривые пути, которые могли привести к быстрому обогащению, считались дозволенными – грабеж и попрошайничество, обман при исполнении подрядов и надувательство в денежных спекуляциях, лихоимство в торговле деньгами и в торговле хлебом. Петроний Арбитр пишет: «Что толковать? Пожелай, что хочешь: с деньгой да с взяткой все ты получишь. В мошне полной Юпитер сидит».

Катон утверждал, что «мы все стремимся иметь больше», и подчас шел на весьма сомнительные махинации, о чем говорит Плутарх. Цицерон в одной из своих речей отзывается о банкире неуважительно: «Разве одна его голова и брови, тщательно выбритые, не говорят об его нравственной испорченности, не показывают хитрого человека? Разве он не соткан весь, с ног до головы из лжи, плутней и обмана? Он для того и бреет всегда голову и брови, чтобы о нем можно было сказать, что на нем нет ни волоска честного человека» Далее Цицерон поносит банкира в еще более резких выражениях. Подобные речи не звучали в Афинах IV века до н. э. Правда, тот же Цицерон нашел добрые слова для банкира Ситтия, который для выдачи вкладов своим клиентам предпочел продать всю свою недвижимую собственность, чем «как-нибудь задержать уплату денег кому-либо из своих кредиторов». Есть еще нюанс, Цицерон был платным оратором, то есть, своего рода древним пиарщиком, делавшим достоянием публики только те факты и мнения, за которые заплачено.

Глава II

Средние века, Возрождение. Финансовый марш

Обычно время, наступившее после падения Западной Римской империи, считают беспросветным и ужасным. Будущие европейцы, а пока – разрозненные племена – истребляют друг друга в бесконечных войнах. Крики умирающих на полях сражений смешиваются с криками казнимых инквизицией. Возникают и рушатся варварские королевства И только веку эдак к XIV начинается Возрождение, давшее базу для капитализма. В чем-то картинка справедлива, но современные медиевисты, такие как Жак ле Гофф доказали, что за всем этим ужасным фасадом жизнь текла своим чередом. Люди выращивали овощи и злаки, изготовляли товары, торговали. Феодальная раздробленность, конечно, мешала свободному движению товаров и денег, но натуральное хозяйство не было таким уж натуральным. Деньги ценились. Другое дело, что крупных номиналов было мало, цены – низкими, поэтому вполне обходились медной и серебряной мелочью.

По мере возвышения германских народов, в оборот стали поступать ходившие между ними пфенниги (пфеннинги). Они стали «мировой» валютой и продержались в качестве оной в течение VIII—XII веков у скандинавов, немцев, французов, западных и восточных славян, включая будущих русских. Правда, с Крещением Руси в 988 году за образец были приняты монеты и денежная система Византии (Восточной Римской империи), что, в общем, не сильно повлияло на торгово-экономические связи Киевской Руси ни с Западом, ни с Востоком. Кстати, Византия названа так «в честь» безанта – золотой монеты, бывшей более 500 лет основной торговой денежной единицей во всем Средиземноморье. Чеканился безант в Константинополе.

Интересно, что феодальная раздробленность и постоянные битвы князей, королей, конунгов друг с другом не смогли остановить создание Ганзы: своего рода прообраза нынешнего Евросоюза. Входили в Ганзу русские государства Прибалтики, а также Господин Великий Новгород, Господин Великий Псков, Изборск. Да и торговый коридор «из варяг в греки» действовал несколько веков.

Ученые спорят о времени создания Ганзейского Союза, отличают купеческую и городскую Ганзу. Название восходит к готскому языку и означает «товарищество», «компания торговцев», «союз для определенной цели с определенными целями». Первая ганза возникла во Фландрии, где образовалось в 1200 г. товарищество из 17 городов, с определенным уставом, которое вело оптовую торговлю с Англией и носило название фландрской ганзы. Центром стал Брюгге. Товарищество это, впрочем, не приобрело политической самостоятельности. В Брюгге позже была открыта контора немецкой Ганзы.

Первый толчок к образованию немецкой ганзы исходил из Висби, где в 1229 г. германские купцы заключили договор со смоленским князем; это было первым выступлением «общества германских купцов»; слова «ганза» вошло в употребление значительно позже.

Как бы то ни было, в XIII—XVII веках Ганза была серьезным экономическим и политическим союзом. Как бы то ни было, можно трактовать Ганзу как первую транснациональную корпорацию, так как она не подчинялась ни государствам, ни городским общинам, ни владетельным князьям. Это тем более удивительно, что ни общей армии, ни общего флота, даже общих финансов у Ганзы не было. Зато была общая апелляционная инстанция для всех городов, включая Великий Новгород. Такой инстанцией в 1349 году стал суд города Любек. В период своего наибольшего расцвета в XIV—XV веках Ганзейский союз объединял трехсот городов. Купцы торговали в Англии, Фландрии, Норвегии, России. Единственным не городским образованием, входящим в Ганзу, был… Тевтонский орден, владевший землями в Восточной Пруссии. Его интересы на общих собраниях Ганзы представлял непосредственно Великий магистр, а одним из важнейших центров торговой деятельности ордена был Кёнигсберг. Никакие другие княжества или герцогства в Ганзу не входили.