Джером Сэлинджер - Выше стропила, плотники

- А как поживает ваша милая мамочка? Ведь вы Дикки Бриганза, да?

Язык у меня в эту минуту был занят обследованием мягкого неба и завернут далеко назад. Я его развернул, проглотил слюну и посмотрел на соседку. Ей было лет под пятьдесят, одета она была модно и элегантно. На лице толстым блином лежал густой грим.

Я ответил, что - нет, я не он.

Она, слегка прищурившись, посмотрела на меня и сказала, что я как две капли воды похож на сына Селии Бриганза. Особенно рот. Я попытался выражением лица показать что людям, мол свойственно ошибаться. И снова уставился в затылок водителю. В машине наступило молчание. Для разнообразия я посмотрел в окно.

- Вам нравится служить в армии? - спросила миссис Силсберн мимоходом, лишь бы что-то сказать.

Но именно в эту минуту на меня напал кашель. Когда приступ прошел, я обернулся к ней и со всей доступной мне бодростью сказал, что у меня в армии много товарищей. Ужасно трудно было поворачиваться к ней, - очень давил на диафрагму липкий пластырь.

Она закивала.

- Я считаю, что вы все просто чудо! - сказала она несколько двусмысленно. - Скажите, а вы друг невесты или жениха? - вдруг в упор спросила она.

- Видите ли, я не то чтобы друг...

- Лучше м о л ч и т е , если вы друг жениха! - прервал меня голос невестиной подружки за спиной. - Ох,попадись он мне в руки хоть на две минуты. Всего на две минутки - больше мне не потребуется!

Миссис Силсберн обернулась круто, в полный оборот, чтобы улыбнуться говорившей. И снова - полный поворот на месте. Мы с ней крутнулись почти одновременно. Поворот был мгновенный. И улыбка, которой она одарила невестину подружку, была чудом эквилибристики. В живости этой улыбки выражалась симпатия ко всему молодому поколению во всем мире и особенно к данной представительнице этой молодежи - такой смелой, такой откровенной, - впрочем, она еще мало с ней знакома.

- Кровожадное существо! - сказал со смешком мужской голос.

Миссис Силсберн и я опять обернулись. Заговорил муж невестиной подружки. Он сидел прямо за моей спиной слева от жены. Мы с ним обменялись беглым недружелюбным взглядом, каким в тот недоброй памяти в 1942 год могли обменяться только офицер с простым солдатом. На нем, старшем лейтенанте службы связи, была очень забавная фуражка летчика военно-воздушных сил - с огромным козырьком и тульей, из которой была вынута проволока, что обычно придавало владельцу фуражки какой-то, очевидно заранее задуманный, беззаветно-храбрый вид. Но в данном случае фуражка своей роли никак не выполняла. Она главным образом работала на то, чтобы мой собственный, положенный по форме и несколько великоватый для меня головной убор выглядел как шутовской колпак, впопыхах вытащенный кем-то из мусоропровода.

Вид у лейтенанта был болезненный и загнанный. Он ужасно потел откуда только бралось столько влаги на лбу, на верхней губе, даже на кончике носа, - говорят, в таких случаях и надо принимать солевые таблетки.

- Женат на самом кровожадном существе во всем штате! - сказал он миссис Силсберн с мягким смешком, явно рассчитанным на публику. Из автоматического почтения к его чину я тоже чуть было не издал что-то вроде смешка - и этот коротенький, бессмысленный смешок чужака и младшего чина ясно показал бы. что и я на стороне лейтенанта и всех пассажиров такси и вообще я не против, а за.

- Нет, я не шучу! - сказала невестина подружка. - На две минутки, братцы, мне бы на две минутки! Ох, я бы собственными своими ручками...

- Ладно, ладно, не шуми, не волнуйся! - сказал ее муж, очевидно обладавший неиссякаемым запасом семейного долготерпения. - Не волнуйся дольше проживешь.

Миссис Силсберн снова обернулась назад и одарила невестину подружку почти ангельской улыбкой.

- А кто-нибудь видел его родных на свадьбе? - спросила она мягко и вполне воспитанно, подчеркивая личное местоимение.

В ответе невестиной подружки была взрывчатая сила.

- Нет! Они все не то западном побережье, не то еще где-то. Да, хотела бы я на них посмотреть!

Ее муж опять засмеялся.

- А что бы ты сделала, милуша? - спросил он и беззастенчиво подмигнул мне.

- Не знаю, но что-нибудь я бы о б я з а т е л ь н о сделала, сказала она. Лейтенант засмеялся громче. - Обязательно! - настойчиво повторила она. - Я бы им все сказала! И вообще, боже мой! - Она говорила со все возрастающим апломбом, словно решив, что не только ее муж, но все остальные слушатели восхищаются ее прямотой, ее несколько вызывающим чувством справедливости, пусть даже в нем есть что-то детское, наивное. Не знаю, что я им сказала бы. Наверно, несла бы всякую чепуху. Но господи ты боже! Честное слово не могут видеть, как людям спускают форменные п р е с т у п л е н и я! У меня кровь кипит!

Она подавила благородное волнение ровно настолько, чтобы миссис Силсберн успела поддержать ее взглядом, выражающим нарочито подчеркнутое сочувствие. Мы с миссис Силсберн уже окончательно и сверхобщительно обернулись назад. - Да, вот именно, преступление! - продолжала невестина подружка. - Нельзя с ходу врезаться в жизнь, ранить людей, так , походя, оскорблять их лучшие чувства.

- К сожалению, я мало что знаю про этого молодого человека, - мягко сказала миссис Силсберн. - Я не видела его никогда. Только услышала, что Мюриель обручена...

- Н и к т о его не видел, - резко бросила невестина подружка. - Даже я и то с ним незнакома. Два раза мы репетировали свадебную церемонию, и каждый раз бедному папе Мюриель приходилось заменять его только из-за того, что его идиотский самолет не мог вылететь. А во вторник он должен был вечером прилететь сюда на каком-то идиотском военном самолете, но в каком-то идиотском месте, не тов в Аризоне, не то в Колорадо, случилось какое-то идиотство, снег пошел, что ли, и он прилетел только вчера в ч а с н о ч и! И в такой час он как сумасшедший вызывает Мюриель по телефону откуда-то с Лонг-Айленда и просит встретиться с ним в холле какой-то жуткой гостиницы - ему, видите ли, надо с ней п о г о в ор и т ь. Невестина подружка красноречиво передернула плечами. - Но вы же знаете Мюриель, с таким ангелом каждый встречный-поперечный может выкомаривать что ему вздумается. Меня это просто бесит. Таких, как она, всегда обижаю т... И представьте, она одевается, мчится в такси и сидит в каком-то жутком холле, разговаривает до п о л о в и н ы п я т о г о утра! Невестина подружка выпустила из рук букет и сжала оба кулака на коленях: Ох, я просто взбесилась!

- А в какой гостинице? - спросил я ее. - Вы не знаете в какой?

Я старался говорить небрежно, как будто трест гостиниц принадлежит, скажем, моему отцу и я с понятным сыновним интересом хочу узнать, где же останавливаются в Нью-Йорке приезжие. Но, в сущности, мой вопрос ничего не значил. Я просто думал вслух. Мне показался любопытным самый факт, что брат просил свою невесту приехать к нему в какую-то гостиницу, а не в свою пустую квартиру. Правда, с моральной стороны такое приглашение было вполне в его характере, но все-таки мне было любопытно.