Идрис Шах - Сказки дервишей (суфийская традиция)

Эта история, представленная английской аудитории полковником Вильберфорсом Кларком, из произведения "Диван-и-Хафиз", типична для суфийской литературы. Существует утверждение, что, освоив эту доктрину через подобные карикатурные иллюстрации, определенные человеческие существа могут в самом деле "повысить свою чувствительность" и постичь внутренний ход событий.

Приводимый здесь вариант взят из дервишской коллекции, приписываемой Пир-и-ду-Сара, "обладателю залатанной одежды", который умер в 1790 году и похоронен в Мазар-и-Шариф, в Туркестане.

СВОЕНРАВНАЯ ПРИНЦЕССА

Некогда жил-был один король. Все то, чему его научили с детства и во что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом он был справедлив.

У него было три дочери, и однажды он призвал их к себе и сказал им:

- Все, чем я владею, принадлежит вам или будет принадлежать вам. От меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а значит, и ваша судьба.

Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам, туту же с ним согласились.

Но третья дочь, самая младшая, сказала:

- Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, я все же не могу поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.

- Мы проверим это, - сказал король и тут же приказал заточить девушку в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами, которые могли бы принадлежать и ей.

Заточив свою дочь, король сказал сам себе:

- Моя дочь томится в келье не по своей воле, а по моей. Это в полной мере доказывает для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно от меня зависит ее судьба.

Жители той страны, прослышав о том, что случилось с принцессой, говорили друг другу:

- Все мы знаем нашего правителя, и ничего дурного за ним не замечали. Раз он обошелся так со своей собственной дочерью, которая есть его плоть и кровь, значит, она сказала или сделала что-то очень плохое.

Они искренне думали так, потому что не достигли того уровня, чтобы обсуждать притязания короля на абсолютную правоту всегда и во всем.

Время от времени король навещал свою дочь. Он заставал ее с каждым разом все более ослабевшей и изможденной. Но ничто не могло сломить ее.

Наконец король потерял терпение: "Твое упорное непослушание, - сказал он ей однажды, - может только раздражить меня еще больше и, возможно, ослабит мой авторитет; я могу убить тебя, но у меня доброе сердце; поэтому я решил тебя изгнать за пределы моего царства в дикую пустыню, где живут только звери и такие же безумцы, как ты, которые не смогли ужиться в нашем разумном обществе. Там ты быстро поймешь, можешь ли ты существовать без своей семьи, и если сможешь, то предпочтешь ли этот образ жизни нашему".

Его указ был тут же выполнен, и принцессу прогнали за пределы королевства. И вот она оказалась на свободе: в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей на ту, к которой она привыкла с детства. Однако вскоре она поняла, что пещера может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка приспособилась к новым условиям: воду она брала из ручья, на земле отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.

- Здесь, - сказала она себе однажды, - все элементы жизни гармонируют друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в частности не подвластна воле моего отца-короля.

И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в свою страну, и там они поженились.

Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их мудрость, находчивость и веру.

"Безумцы" и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню - многие из тех, кого считали сумасшедшими, вошли в полную гармонию с многосторонней жизнью этой местности и стали ей полезными. Слава об этом городе и его окрестностях разнеслась по всему свету. Его могущество и красота затмили красоту и могущество королевства, которым правил отец принцессы.

По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали правителями этого нового, идеального королевства.

В конце концов старый король решил посетить загадочный и чудесный город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и ему подобные презирали.

Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, король приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и, подняв глаза, чтобы увидеть тех, чья справедливость, богатство и понимание превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:

- Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность выбирать.

Султан Саладин, как повествует суфийский манускрипт, встретил великого учителя Ахмада ар-Рифай, основателя ордена Рифайа, "завывающих дервишей", и задал ему несколько вопросов.

Эту историю Рифай рассказал Саладину в ответ на вопрос: "Почему вы убеждены, что правила и закон недостаточны для сохранения счастья и справедливости?"

Их встреча произошла в 1174 году. Но эта история, известная из несуфийских источников, используется для того, чтобы проиллюстрировать возможность "другого состояния сознания" у человека.

НАСЛЕДСТВО

Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в котором распорядился своим имуществом в следующих словах:

"Пусть община, живущая там, где расположены мои земли, возьмет из них то, что пожелает, и пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному".

В то время Ариф - молодой человек, не создавший себе еще никакого положения - был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось охотников.

Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потребовал у общины свою законную долю. Но старшие сказали ему: "Мы выделили тебе то, что причиталось тебе по завещанию".

Они и в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел общине взять то, что она пожелает.

И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незнакомый человек. Суровость его лица и неотразимый вид тут же приковали к нему взоры всех присутствующих. Он сказал:

- Значение завещания состояло в том, что вы должны были отдать Арифу то, что вы желаете себе, ибо он лучше вас может распорядиться наследством.