Дональд Бартельм - Пианистка

Дональд Бартельм

ПИАНИСТКА

Из книги "Возвращайтесь, доктор Калигари" (1964)

Пятилетняя Присцилла Хесс у него за окном, квадратная и приземистая, словно почтовый ящик (красный свитер, мешковатые вельветовые штанишки), оглядывалась с видом мученика: кто бы вытер ей переполненный нос. Точно бабочка, запертая в тот самый почтовый ящик. Удастся ли ей вылететь на волю? Или свойства ящика прилипли к ней навечно - как родители, как имя? Лучистая синева небес. Зеленое филе из соплей втянулось в жирную Присциллу Хесс, и он обернулся поздороваться с женой, которая на четвереньках вползла в дверной проем.

- Ну, - сказал он, - и что теперь?

- Я отвратительна, - сказала та, устраивая свою задницу на ляжках. Наши дети отвратительны.

- Глупости, - быстро ответил Брайан. - Они чудесны. Чудесны и прелестны. Это у других дети отвратительны, а наши - нет. Поднимайся и давай-ка в коптильню. Ты ведь собиралась подлечить окорок.

- Окорок скончался, - сказала она. - Я не смогла его спасти. Испробовала буквально все. Ты меня больше не любишь. Пенициллин был ни к черту. И я отвратительна, и дети. Он просил попрощаться с тобой.

- Он?

- Окорок. У нас есть ребенок по имени Амброзий или Амброзия? Какое-то Амброзие слало нам телеграммы. Сколько их теперь? Четыре? Пять? Оно, по твоему, гетеросексуально? - Она состроила гримаску и запустила руку себе в волосья цвета артишоков. - Дом ржавеет. На кой тебе был нужен металлический дом? С какой стати я думала, что мне понравится в Коннектикуте? Не пойму.

- Воспрянь, - мягко проговорил он. - Воспрянь, любовь моя. Встань и запой. Спой "Персифаля".

- Хочу "Триумф", - раздалось с пола. - ТР-4. У всех в Стэмфорде, у всех до единого есть такие, кроме меня. Если бы ты только его мне дал. Я бы засунула туда наших отвратительных детей и уехала. В Велфлит. Я бы избавила твою жизнь от мерзости.

- Зеленый?

- Красный, - угрожающе произнесла она. - Красный, с красными кожаными сиденьями.

- Ты разве не собиралась поскоблить краску? - спросил он. - Я ведь купил нам электронно-вычислительную систему. "Ай-Би-Эм".

- Я хочу в Велфлит. Я хочу поговорить с Эдмундом Вилсоном и покатать его на моем красном ТР-4. А дети могут копать моллюсков. Нам найдется о чем поговорить, Кролику и мне.

- Почему ты не выкинешь эти накладные плечи? - добродушно спросил Брайан. - Какая незадача с окороком.

- Я любила этот окорок, - яростно выкрикнула она. - Когда ты поскакал на своем чалом "Вольво" в Техасский Университет, я думала, ты хоть кем-то станешь. Я отдала тебе руку. Ты надел на нее кольца. Кольца, которые достались мне от матери. Я думала ты станешь приличным человеком, как Кролик.

Он повернулся к ней широкой мужественной спиной.

- Все трепещет, - сказал он. - Ты не хочешь сыграть на пианино?

- Ты всегда боялся моего пианино. Мои четверо или пятеро деток боятся пианино. Это ты повлиял на них. Жираф в огне, но я думаю, тебе плевать.

- Что же мы будем есть, - спросил он, - раз окорока нет?

- Сопли - в морозилке, - бесстрастно произнесла она.

- Дождит. - Он огляделся. - Дождь или еще чего.

- Когда ты закончил Уортонскую Бизнес-Школу, - сказала она. - Я подумала: наконец-то! Я подумала: теперь можем поехать в Стэмфорд и жить среди интересных соседей. Но они совсем не интересны. Жираф интересен, но он так много спит. Почтовый ящик намного интереснее. Мужчина не открыл его сегодня в пятнадцать часов тридцать одну минуту. Он опоздал на пять минут. Правительство снова соврало.

Брайан нетерпеливо включил свет. Вспышка элекричества высветила ее крохотное запрокинутое лицо. Глаза - как снежные горошины, подумал он. Тамар танцует. Мое имя в словаре - в самом конце. Закон палки о двух концах. Фортепианные приработки, возможно. Болезненные покалывания пронеслись сквозь западный мир. Кориолан.

- Господи, - произнесла она с пола. - Посмотри на мои колени.

Брайан посмотрел. Ее колени зарделись.

- Бесчувственные, бесчувственные, бесчувственные, - сказала она. - Я конопатила ящик с лекарствами. Чего ради? Не знаю. Ты должен давать мне больше денег. Бен истекает кровью. Бесси хочет стать эсэсовкой. Она читает "Взлет и падение". Она сравнивает себя с Гиммлером. Ее ведь так зовут? Бесси?

- Да. Бесси.

- А другого как? Блондина?

- Билли. В честь твоего отца. Твоего папаши.

- Ты должен купить мне отбойный молоток. Чистить детям зубы. Как эта болезнь называется? У них у всех будет эта дрянь, у всех до единого, если ты не купишь мне отбойный молоток.

- И компрессор, - сказал Брайан. - И пластинку Пайнтопа Смита. Я помню.

Она откинулась на спину. Накладные плечи громыхнули о тераццо. Ее номер, 17, был крупно выведен на груди. Глаза крепко-накрепко зажмурены.

- У Олтмена распродажа, - сказала она. - Может, схожу.

- Послушай, - сказал он. - Поднимайся. Пойдем в виноградник. Я выкачу туда пианино. Ты отскоблила слишком много краски.

- Ты ни за что не дотронешься до пианино, - сказала она. - Пройди хоть миллион лет.

- Ды действительно думаешь, что я его боюсь?

- Пройди хоть миллион лет, - повторила она. - Ты туфта.

- Все в порядке, - прошептал Брайан. - Все правильно.

Он широкими шагами приблизился к пианино и хорошенько ухватился за черную полировку. Он поволок инструмент по комнате, и, после легкого колебания, пианино нанесло свой смертельный удар.