Эмиль Золя - Накипь

— А нельзя ли найти приемлемый для обеих сторон modus vivendi? [13] … modus vivendi — б уквально «образ жизни» (лат.) . Выражение употребляется в значении «определенные условия сосуществования». — подойдя, заметил Леон Жоссеран.

Он в это время состоял секретарем одного знаменитого адвоката — депутата левой. Не рассчитывая ни на какую поддержку со стороны родителей, чье убогое прозябание буквально бесило его, он в продолжение двух лет шатался по тротуарам Латинского квартала и занимался самой ярой демагогией. Но с тех пор, как его стали принимать у Дамбревилей, где ему представилась возможность отчасти утолить свою жажду успеха, он несколько поостыл и превратился в умеренного республиканца.

— Тут и речи не может быть о каком-либо соглашении! — заявил священник. — Церковь не пойдет ни на какие уступки.

— Тогда она исчезнет! — воскликнул доктор.

Несмотря на то, что они были тесно связаны друг с другом, постоянно встречаясь у изголовья умирающих прихожан церкви святого Роха, они всегда оказывались непримиримыми противниками — худой и нервный доктор и жирный обходительный викарий. Последний сохранял вежливую улыбку даже тогда, когда высказывал самые резкие суждения, проявляя себя светским человеком, терпимо относящимся к людским слабостям, но в то же время и убежденным католиком, который умеет быть твердым в том, что касается догматов. [14] …умеет быть твердым в том, что касается догматов. — Принцип светской власти папы рассматривался как догмат католического вероучения.

— Чтобы церковь исчезла, да полно вам! — со свирепым видом произнес Кампардон, желая подслужиться к священнику, от которого ожидал заказов.

Впрочем, того же мнения придерживались все собравшиеся здесь мужчины: церковь ни в коем случае не может исчезнуть. Теофиль Вабр, которого трясла лихорадка, развивал, кашляя и отплевываясь, свои мечты о достижении всеобщего счастья путем установления республики на гуманных началах. Только он один высказывал мнение, что церкви придется видоизмениться.

— Империя сама себя губит, — как всегда, мягко произнес священник. — Мы это увидим в будущем году во время выборов.

— О! Что касается империи, то, ради бога, избавьте нас от нее! — отрезал доктор. — Это было бы огромной услугой.

При этих словах Дюверье, с глубокомысленным видом прислушивавшийся к разговору, покачал головой. Он происходил из орлеанистской семьи [15] То есть из семьи, поддерживавшей младшую ветвь бурбонской династии — Орлеанов, возведенных на французский престол в 1830 году в лице Луи-Филиппа, который был низложен февральской революцией 1848 года. В эпоху империи орлеанисты были бессильной группой. Значительное число их перешло к прямой поддержке Наполеона III. но, будучи обязан всем своим благополучием империи, счел нужным встать на ее защиту.

— Мое мнение, — произнес он, наконец, строгим тоном, — что не следует колебать общественных устоев, иначе все пойдет прахом! Все катастрофы роковым образом обрушиваются на наши же собственные головы.

— Совершенно верно! — подхватил Жоссеран, который не имел никакого определенного мнения, но помнил наставления своей жены.

Тут все заговорили сразу. Империя не нравилась никому. Доктор Жюйера осуждал мексиканскую экспедицию. [16] Доктор Жюйера осуждал мексиканскую экспедицию. — Мексиканская экспедиция — военно-колониальная авантюра Наполеона III. В конце 1861 года Франция, Англия и Испания отправили свои вооруженные силы в Мексику, воспользовавшись тем, что республиканское правительство Мексики из-за финансовых затруднений прервало платежи по иностранным займам. Фактической задачей экспедиции европейских государств было укрепление своих позиций на американском континенте, где заметно усиливалось влияние США. Но Англия и Испания вскоре отозвали свои войска, и лишь французский экспедиционный корпус по приказу Наполеона, поставившего своей целью свержение республики в Мексике, продолжал военные действия. Французам удалось занять город Мехико только летом 1863 года. Наполеон III заставил собрание коннетаблей провозгласить Мексику империей и посадил на императорский трон своего ставленника — австрийского эрцгерцога Максимилиана, который правил с помощью жесточайшего террора. Однако его режим держался только на французских штыках — после ухода французов в 1867 году он был низвергнут повстанцами и расстрелян, а в стране была восстановлена республика. К власти вернулся поддерживаемый народом президент Хуарес. Аббат Модюи порицал признание итальянского королевства. [17] Аббат Модюи порицал признание итальянского королевства. — Итальянское королевство было провозглашено 7 марта 1861 года собравшимся в Турине первым общеитальянским парламентом. 27 марта Рим был объявлен столицей Италии, хотя еще оставался под властью папы. Последовавшее вскоре признание итальянского королевства Францией вызвало резкое неодобрение клерикалов. Однако Теофиль Вабр и даже Леон не на шутку всполошились, когда Дюверье стал им угрожать повторением 93-го года. Кому нужны эти вечные революции? Разве свобода не завоевана уже?

И ненависть к новым идеям, страх перед народом, который потребует своей доли, умеряли либерализм этих сытых буржуа. Но как бы то ни было, все они в один голос заявили, что будут голосовать против императора, ибо надо как следует его проучить. [18] …они в один голос заявили, что будут голосовать против императора, ибо надо как следует его проучить. — В кругах торгово-промышленной буржуазии имели место элементы недовольства Наполеоном III, вызванные его фритредерской политикой (то есть политикой свободной, беспошлинной торговли), открывавшей широкий доступ на французский рынок иностранным товарам. Политика эта была связана с желанием Наполеона III заручиться поддержкой Англии в итальянских делах..

— Ах, как они мне надоели! — сказал Трюбло, который с минуту прислушивался к разговору, стараясь понять, о чем идет спор.

Октав уговорил его вернуться к дамам. Между тем в оконной нише Берта кружила голову Огюсту своим смехом. Этот высокого роста анемичный мужчина забыл свой обычный страх перед женщинами и стоял весь красный, подчиняясь заигрыванию красивой девушки, жарко дышавшей ему в лицо.

Г-жа Жоссеран, по-видимому, нашла, что дело чересчур затягивается, и пристально посмотрела на Ортанс, которая тут же послушно отправилась на помощь сестре.

— Вы, надеюсь, чувствуете себя лучше, сударыня? — робко осведомился Октав у Валери.

— О, благодарю вас, совсем хорошо, — преспокойно ответила она, словно позабыв, что между ними произошло.