Кэтрин Мэнсфилд - Чашка чаю

– Смит, – повторила Розмэри. – Мы как раз собирались немножко поболтать.

– Понятно, – сказал Филипп. – Вполне. – Его взгляд скользнул по шляпке и пальто, которые валялись на полу. Он подошел к камину и стал спиной к огню. – Отвратительная погода, – произнес он, с любопытством глядя на неподвижную фигурку девушки, на ее руки и туфли, а потом снова на Розмэри.

– Да, – с необыкновенным воодушевлением подхватила Розмэри. – Просто мерзкая.

Филипп улыбнулся своей обаятельной улыбкой:

– Собственно говоря, мне нужно, чтобы ты на минутку Зашла в библиотеку. Это возможно? Мисс Смит не рассердится?

Большие глаза посмотрели на него, но ответила Розмэри:

– Конечно нет! – И они вместе вышли из комнаты.

– Розмэри, – сказал Филипп, когда никто уже не мог их услышать, – что всё это значит? Кто она такая? Объясни.

Смеясь, Розмэри прислонилась к дверному косяку:

– Я подобрала ее на Керзон-стрит. Честное слово! Настоящая находка. Она попросила у меня денег на чашку чая, и я привезла ее сюда.

– А что ты собираешься с ней делать? – спросил Филипп.

– Быть к ней внимательной, – быстро ответила Розмэри. – Очень-очень внимательной. Помочь ей. Не знаю только как. Она мне еще ничего не рассказала о себе. Но показать ей… проявить к ней… пусть она почувствует…

– Детка, ты просто сошла с ума. Это совершенно немыслимо.

– Я так и знала, что ты это скажешь, – возразила Розмэри. – А почему немыслимо? Мне хочется. Разве этого недостаточно? И потом о таких вещах всё время пишут в книжках. Я решила…

– Но, – сказал Филипп и, помедлив, срезал кончик сигары, – она же потрясающе хорошенькая.

– Хорошенькая? – Розмэри была так ошеломлена, что даже покраснела. – Ты находишь? Я… я как-то не думала об этом.

– Господи! – Филипп чиркнул спичкой. – Она совершенно прелестна. Ты подумай об этом, детка. Я был просто поражен, когда вошел в комнату. Во всяком случае… Мне кажется, ты делаешь страшную ошибку. Прости меня, дорогая, за то, что я так прямо говорю тебе об этом, и всё такое. Но если ты решишь пригласить мисс Смит к обеду, предупреди меня заранее, чтобы я успел как следует просмотреть «Журнал для модисток».

– Ты у меня глупый, – сказала Розмэри, выходя из библиотеки. Но в спальню она не вернулась. Она вошла в свой кабинет и села за письменный стол. Хорошенькая! Совершенно прелестная! Поражен! Ее сердцу билось в груди, как тяжелый колокол. Хорошенькая! Прелестная! Розмэри придвинула к себе чековую книжку. Нет, чек, тут, конечно, не годится. Она открыла ящик, вынула пять, бумажек по фунту стерлингов каждая, посмотрела на них, две сунула назад в ящик, три сжала в руке и отправилась в спальню.

Когда Розмэри через полчаса заглянула в библиотеку, Филипп всё еще сидел там.

– Я только хотела сказать тебе, что мисс Смит не будет сегодня обедать с нами. – Розмэри опять прислонилась к дверному косяку и посмотрела на мужа своими необыкновенно блестящими глазами.

Филипп отложил газету:

– Почему? Приглашена в другое место?

Розмэри подошла и села к нему на колени.

– Она ни за что не хотела остаться, поэтому я просто дала бедняжке денег. Не могла же я удержать ее насильно, – тихо сказала она.

Розмэри успела уже причесаться, чуть-чуть подвести глаза и надеть жемчуг. Она провела ладонями по щекам Филиппа.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она, и ее нежный, глуховатый голос взволновал его.

– Ужасно нравишься, – ответил он, крепче прижимая ее к себе. – Поцелуй меня.

Последовало молчание.

Потом Розмэри мечтательно сказала:

– Я видела сегодня восхитительный ларчик. Он стоит двадцать восемь гиней. Можно, я куплю его?

Филипп стал покачивать ее на коленях:

– Можно, маленькая мотовка.

Но ей хотелось спросить его не об этом.

– Филипп, – прошептала она, прижимая голову мужа к своей груди, – а я хорошенькая?