Айн Рэнд - Атлант расправил плечи. Книга 3

Мы – причина всех ценностей, которых вы домогаетесь, мы те, кто мыслит, и следовательно, устанавливает тождество и постигает причинные связи. Мы научили вас знать, говорить, производить, желать, любить. Вы, отрицающие разум, – если бы не мы, сохраняющие его, вы не могли бы не только исполнить, но и возыметь желания. Вы не смогли бы желать несшитой одежды, неизобретенных автомобилей, невыдуманных денег на покупку несуществующих товаров, вы не жаждали бы восхищения, неведомого среди людей, ничего не достигших, любви, принадлежащей и свойственной лишь тем, кто сохранил способность мыслить, совершать выбор, ценить.

Вы, выскакивающие, подобно дикарям, из джунглей своих чувств на Пятую авеню нашего Нью-Йорка и заявляющие о своем желании иметь электрическое освещение, но при этом разрушить генераторы, – истребляя нас, вы пользуетесь нашим богатством; проклиная нас, вы пользуетесь нашими ценностями; отрицая разум, вы пользуетесь нашим языком.

Фанатики духа изобрели по образу нашей земли свои небеса, упустив из виду наше существование, и пообещали вам чудесным образом сотворенную из ничего награду – подобно этому современные фанатики плоти не замечают нашего существования и обещают вам небеса, на которых материя по собственной беспричинной воле превращается в любую награду, какой возжелает ваш неразум.

Фанатики духа веками жили легким заработком вымогательства – делая жизнь на земле невыносимой и обирая вас затем за успокоение и облегчение, запретив все добродетели, необходимые для бытия, и выезжая затем на вашей вине, объявляя грехом творческие способности и радость, а затем шантажируя грешников. Мы, люди разума, были безымянными жертвами их веры, мы, желающие нарушить их моральный кодекс и нести проклятие за грех мысли, мы, нравственные изгои, мы, живущие украдкой, когда жизнь почиталась преступлением, – в то время как они наслаждались ореолом нравственности, славы за добродетели, они, презревшие материальную жадность и раздававшие в порыве альтруизма материальные ценности, произведенные как бы никем.

Теперь мы в оковах, и нами командуют дикари, не удостаивающие нас даже кличкой грешников, дикари, сначала объявляющие, что мы не существуем, а затем угрожающие лишить нас жизни, которой мы не обладаем, если мы не сможем снабжать их товарами, которых не производим. Теперь от нас ждут, что мы будем управлять железной дорогой, что мы будем знать с точностью до минуты, в котором часу прибывает поезд с другого конца континента, что мы и дальше будем управлять сталелитейными заводами и знать молекулярное строение каждой частички металла в опорах ваших мостов и в самолетах, несущих вас между небом и землей, – а в это время компания ваших нелепых, жалких фанатиков плоти спорит на развалинах нашего мира, невнятно бормоча на неязыке, что не существует ни принципов, ни абсолюта, ни знания, ни разума.

Опускаясь ниже дикаря, верящего в то, что, произнося магические слова, он властен изменить реальность, они верят, что изменить реальность властны невысказанные слова, их магическое оружие умолчания, самообман, нежелание видеть, что отказ назвать нечто не есть магическое средство покончить с его существованием.

И как они живут за чужой счет телесно, подобным же образом духовно они живут чужими представлениями. Поступая так, они заявляют, что быть честным значит отказываться понять, что воруешь. Отрицая причины, они все же пользуются следствиями; подобным образом они пользуются нашими представлениями, отрицая их источник и сам факт существования представлений, которыми пользуются. Они стремятся не строить, а вступать во владение промышленными предприятиями; подобным образом они стремятся не думать, а иметь в своем распоряжении разум.

Они провозглашают, что управление предприятием требует лишь умения нажимать на кнопки автоматической системы управления, отказываясь ответить себе на вопрос, кто построил это предприятие; подобным образом они объявляют, что предметы не существуют, что не существует ничего, кроме движения, умалчивая о том, что движение предполагает нечто, что могло бы двигаться, что без представления о реальности бытия понятия «движение» не существовало бы. Подобно тому, как они грабят предпринимателя, отрицая его ценности, они стремятся захватить власть над сущим, отрицая сам факт существования.

«Мы знаем, что мы ничего не знаем», – легкомысленно заявляют они, умалчивая о том, что самим этим высказыванием заявили, что кое-что они знают; «Абсолюта нет», – легкомысленно заявляют они, умалчивая, что излагают абсолютное суждение. «Вы не можете доказать, что вы существуете», – легкомысленно заявляют они, умалчивая, что доказательство предполагает бытие, сознание и сложную цепочку знаний, – существование того, что можно знать, сознания, способного знать, и знания, способного отличить доказанное от недоказанного.

Когда не научившийся говорить дикарь объявляет, что существующее нужно доказать, он хочет, чтобы вы его доказали посредством несуществующего; когда он объявляет, что доказать нужно существование вашего сознания, он хочет, чтобы вы это доказали посредством бессознательного; он хочет, чтобы вы шагнули в пустоту вне существования и сознания ради того, чтобы доказать и то и другое, хочет, чтобы вы стали ничем и узнавали нечто ни о чем.

Когда он объявляет, что аксиома есть нечто зависящее от произвольного выбора и он не желает принять факт собственного существования за аксиому, он «не замечает», что тем самым уже признал аксиому собственного существования, что единственный способ ее не признать заключается в молчании, в отказе толковать какие бы то ни было теории, в смерти.

Аксиома есть утверждение, определяющее базу знания и любого последующего утверждения, имеющего отношение к этому знанию, утверждение, безоговорочно включенное во все последующие утверждения, независимо от того, признает это говорящий или нет. Аксиома есть положение, доказывающее неверность всех аргументов против него тем, что любая попытка опровергнуть эту аксиому предполагает ее признание и использование в контраргументах. Пусть пещерный человек, не желающий признать аксиому, что А есть А, попытается объяснить свою теорию, не пользуясь понятием тождества или любым другим представлением, извлеченным из этого понятия; пусть человекообразная обезьяна, не признающая существование существительных, попытается придумать язык без существительных, прилагательных или глаголов; пусть шарлатан, не желающий признавать ценность чувственного восприятия, попытается доказать это без сведений, полученных органами чувственного восприятия; пусть охотник за головами, не признающий ценность логики, попытается доказать это, не пользуясь логикой; пусть пигмей, который заявляет, что небоскребу не нужен фундамент, вышибает основание из-под собственного дома, а не из-под вашего; пусть людоеда, который с грозным рыком утверждает, что свобода человеческого духа была необходима, чтобы создать индустриальную цивилизацию, но теперь уже для ее поддержания свобода не нужна, – пусть его обрядят в медвежью шкуру и вооружат луком и стрелами, но лишат кафедры экономики в университете.