Айн Рэнд - Атлант расправил плечи. Книга 1

– Условия и обстоятельства, Джим, – сказал Орен Бойл, – условия и обстоятельства, абсолютно непредвиденные. У нас все было готово для производства этих рельсов, но произошел непредвиденный поворот событий, который никто не в силах был предотвратить. Если бы ты дал нам хоть какой-то шанс, Джим.

– По-моему, разобщенность является главной причиной всех социальных проблем, – медленно, растягивая слова, сказал Таггарт. – Моя сестра имеет некоторое влияние в определенных кругах наших акционеров, и мне не всегда удается противостоять их разрушительным действиям.

– Точно, Джим. Разобщенность – вот в чем проблема. Я абсолютно уверен, что в нашем сложном индустриальном обществе ни одна сфера бизнеса не может развиваться успешно, не взяв на себя часть проблем других отраслей.

Таггарт сделал глоток из своей рюмки и поставил ее обратно на стол.

– На их месте я бы уволил бармена, – сказал он.

– Возьмем, к примеру, «Ассошиэйтед стал». У нас самые современные заводы в стране и самая лучшая организация производства. Это неоспоримый факт – в прошлом году журнал «Глоб» присудил нам премию за эффективность производства. Поэтому мы можем утверждать, что сделали все, что в наших силах, и никто не имеет права нас в чем-либо обвинять. Но что же поделаешь, если дефицит железной руды – национальная проблема. Мы не могли получить руду, Джим.

Таггарт ничего не ответил. Он сидел за столом, широко расставив локти, хотя стол и без того был маленьким и неудобным. Троим его собеседникам пришлось потесниться, но они, казалось, воспринимали это как само собой разумеющееся.

– Сейчас никто не может получить руду, – продолжал Бойл. – Природные запасы исчерпаны, оборудование изношено, материалов не хватает, с транспортом перебои… имеются и другие неизбежные трудности.

– Горнодобывающая промышленность разваливается. Отсюда и крах горного машиностроения, – сказал Пол Ларкин.

– Общеизвестно, что все сферы экономики взаимосвязаны и взаимозависимы, – сказал Орен Бойл. – Поэтому каждый обязан брать на себя часть бремени всех остальных.

– По-моему, так оно и есть, – сказал Висли Мауч, но на него никто никогда не обращал внимания.

– Моей целью, – продолжал Бойл, – является сохранение свободной рыночной экономики, которая, по всеобщему мнению, проходит сейчас своего рода проверку. Если она не докажет своей социальной значимости и не примет на себя ответственности за судьбу всего общества, народ такую экономику не поддержит. Она просто рухнет, если не выработает в себе дух коллективизма, в этом нет никакого сомнения.

Орен Бойл возник неизвестно откуда пять лет назад, и с тех пор его портрет систематически появлялся на обложках всех журналов страны. Он начал свое дело, имея всего сто тысяч личного капитала и получив займ в двести миллионов от государства. В настоящее время он возглавлял огромный концерн, поглотивший множество компаний поменьше. Как он любил повторять, его пример наглядно доказывал, что у человека все еще есть шанс преуспеть в этом мире благодаря личным способностям.

– Единственным оправданием частной собственности – сказал Бойл, – является ее служение обществу.

– По-моему, так оно и есть, – сказал Висли Мауч. Орен Бойл шумно отхлебнул ликер из своей рюмки. Он был крупным мужчиной, и у него была привычка, разговаривая, сильно и размашисто жестикулировать. Все в его внешности говорило о том, что он полон жизни, за исключением маленьких и узких, как щелочки, глаз.

– Джим, – сказал он, – похоже, что сплав Реардэна – сплошное надувательство. Я слышал, что ни один из экспертов не дал ему положительной оценки.

– Да, ни один.

– Мы долгие годы усиленно работали над проблемой улучшения качества стальных рельсов, но при этом увеличивается и их вес. Это правда, что рельсы из сплава Реардэна легче, чем рельсы, изготовленные из самой дешевой марки стали?

– Да, правда, – сказал Таггарт. – Легче.

– Но это же просто смешно, Джим. Это же невозможно. Физически. И ты собираешься поставить их на такую загруженную, скоростную, важную линию?

– Да.

– Ты же сам себе создаешь проблемы.

– Не я, моя сестра. – Таггарт сидел, медленно вращая двумя пальцами ножку рюмки. На мгновение воцарилась тишина. – Национальный совет по вопросам металлургической промышленности принял резолюцию об организации комитета с целью изучения металла Реардэна. Ввиду того, что его практическое применение может представлять опасность для общества.

– По-моему, мудрое решение, – сказал Висли Мауч.

– Когда все сходятся в одном, – голос Таггарта вдруг стал хриплым, – когда все абсолютно единодушны, как смеет один человек пренебрегать общим мнением и выражать несогласие? По какому праву? Вот что я хочу понять – по какому праву?

Взгляд Бойла был устремлен прямо на Таггарта, но в полумраке, царившем в баре, было невозможно отчетливо рассмотреть лицо: он различил лишь расплывчато-водянистое голубоватое пятно.

– Если задуматься о природных ресурсах, недостаток которых мы ощущаем столь остро; если задуматься о жизненно важном сырье, которое отдельные частные лица изводят на безответственные эксперименты; если задуматься о руде… – Бойл не договорил и снова посмотрел на Таггарта.

Но Таггарт, казалось, знал, что Бойл ждет ответа, и с удовольствием растягивал паузу.

– Общество, Джим, жизненно заинтересовано в природных ресурсах, таких, как железная руда, – продолжал Бойл. – И оно не может оставаться равнодушным к бездумному расточительству какого-то антиобщественного индивидуума. Ведь частная собственность есть лишь доверительное пользование имуществом во имя благосостояния всего общества в целом.

Таггарт взглянул на Бойла и многозначительно улыбнулся. Эта улыбка, казалось, говорила, что те слова, которые он сейчас произнесет, послужат, в какой-то мере, ответом на рассуждения Бойла.

– Это не выпивка, а какие-то помои. Наверное, такова цена, которую вынужден платить интеллигентный человек, чтобы не тереться бок о бок со всяким сбродом. Но все же им следовало бы знать, что они имеют дело с людьми, которые знают, что такое хорошее спиртное. Раз уж я плачу, мне хотелось бы получить все сполна и в свое удовольствие.

Бойл ничего не ответил. Его лицо вдруг стало мрачным и угрюмым.

– Послушай, Джим… – начал он медленно. Таггарт улыбнулся:

– Что? Я тебя слушаю.

– Джим, я уверен, ты согласен с тем, что нет ничего страшнее монополизации рынка.

– Да, это так, – сказал Таггарт. – С одной стороны. Но с другой стороны, есть еще и ничем не сбалансированная, наносящая огромный ущерб конкуренция.

– Ты прав. Ты абсолютно прав. Нет ничего лучше золотой середины. Поэтому я считаю, что долг общества состоит именно в том, чтобы устранять крайности, ты согласен?