Чарльз Диккенс - Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита
- Название:Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественная литература
- Год:1959
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Диккенс - Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита краткое содержание
На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В. Г. Белинский, Собр. соч., М. 1948, т. II, стр. 700.).
Иллюстрации: Х. Н. Браун («Физ»)
Комментарии Н. Дезен
Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Знаете, что я вам скажу, Марк, я в этом не уверен,— ответил Мартин быстро и решительно, он даже приподнялся и сел в постели.— Я начинаю сомневаться; мне это далеко не так ясно, как раньше. Вот она так в самом деле очень несчастна. Ведь она жертвует душевным спокойствием, жертвует кровными интересами, она не может убежать оттуда, где ей завидуют и мешают жить, как убежал я. Она должна терпеть, Марк, терпеть со связанными руками, бедная девушка! Я начинаю думать, что ей приходится выносить гораздо больше, чем мне, честное слово!
Мистер Тэпли широко раскрыл глаза в темноте, но слушал, не перебивая.
— Скажу вам по секрету, Марк,— продолжал Мартин,— раз мы уже заговорили об этом. Кольцо…
— Какое кольцо, сэр? — спросил Марк, раскрывая глаза еще шире.
— То кольцо, что она подарила мне на прощанье, Марк. Она купила его; купила, зная, что я беден и горд (помоги мне, боже! горд!) и нуждаюсь в деньгах.
— Кто это вам сказал, сэр? — спросил Марк.
— Я это говорю. Я знаю. Я думал об этом сотни раз, мой милый, когда вы лежали больны. А я, как бессмысленное животное, снял кольцо у нее с руки, надел себе на палец и больше не думал о нем, даже в ту минуту, когда расставался с ним и должен был бы заподозрить правду! Но уже поздно,— сказал Мартин, спохватываясь.— Вы еще слабы и устали, я знаю. Вы говорите со мной только для того, чтобы подбодрить меня. Спокойной ночи! Благослови вас боже, Марк!
— Господь с вами, сэр!
«Меня решительно провели,— с улыбкой думал мистер Тэпли, поворачиваясь на бок.— Это надувательство! Я не затем поступал в услужение. Невелика честь быть веселым у такого хозяина».
Время шло, и немало обратных пароходов приставало к берегу набрать дров, а ответа на письмо все не было. И по-прежнему поселенцев изводили дожди, жара, болотная гниль и вредные испарения, порождавшие болезни и всякую нечисть. Земля, воздух, растительность, даже вода, которую они пили,— все дышало гибелью. Их бывшая спутница давно уже потеряла двоих детей и теперь схоронила последнего. Все это самое обыкновенное дело, такие вещи никого не тревожат, и никто не желает их знать. Именитые ловкачи богатеют, а безродные бедняки умирают в забвении. Вот и все.
Наконец к пристани пыхтя подошел пароход. Марк дожидался его у дровяного склада, и с борта парохода ему передали письмо. Он понес его Мартину. Оба они переглянулись в волнении.
— Тяжелое,— едва выговорил Мартин. И когда он вскрыл конверт, из него выпала небольшая пачка долларов.
Что оба они говорили, делали и чувствовали в первую минуту, никто из них не помнил. Марк знал только одно, что он бегом бросился на пристань, пока не ушел пароход, спросить, когда он пойдет обратно и остановится в Эдеме.
Ответ был — дней через десять или двенадцать; однако они в тот же вечер начали укладывать и увязывать вещи. Как только первое волнение прошло, каждый из них подумал (в этом они признались друг другу позже), что не доживет до возвращения парохода.
Однако оба они остались живы, и пароход пришел через три долгие, бесконечно тянувшиеся недели. В один осенний день, с восходом солнца, они уже стояли на палубе.
— Мужайтесь! Мы еще встретимся с вами в Старом Свете! — кричал Мартин, махая рукой двум исхудалым фигурам, стоявшим на берегу.
— Или на том свете,— прибавил Марк, понизив голос.— А они так спокойно стоят рядышком — вот что всего тяжелей видеть.
Пароход тронулся, и они посмотрели друг на друга, потом оглянулись назад, на то место, откуда он так быстро уносил их. Бревенчатый домик с открытой настежь дверью и наклонившимися над ним деревьями; стоячий утренний туман, и тускло проглядывающее сквозь него красное солнце; испарения, поднимающиеся от земли и воды; полноводная река, рядом с которой ненавистные берега кажутся еще более унылыми и плоскими,— сколько раз все это повторялось потом во сне! Какое счастье было просыпаться, зная, что это только тени, которые исчезли навсегда!
Глава XXXIV,
где путешественники, направляются домой и по дороге знакомятся с некоторыми выдающимися личностями
Среди пассажиров на пароходе внимание Мартина сразу привлек один хилый джентльмен, который сидел на низком складном стуле, задрав ноги на высокую бочку с мукой, словно любовался на пейзаж пятками.
Прямые черные волосы, разделенные посередине пробором, свисали у него на воротник, коротенькая бахромка волос торчала на подбородке; он был без галстука, в белой шляпе и черном костюме с очень длинными рукавами и очень короткими брюками, в грязных коричневых чулках и башмаках со шнурками. Цвет его лица, от природы грязный, казался еще грязней оттого, что он строго экономил воду и мыло; то же можно было сказать и о подлежащих стирке частях его туалета, которые ему не мешало бы переменить, себе на пользу и всем своим знакомым на утешение. Ему было лет тридцать пять; весь съежившись и согнувшись пополам, он прятался под большим зеленым зонтиком и жевал табачную жвачку, как корова.
Он не был, разумеется, исключением; остальные пассажиры на пароходе, по-видимому, тоже не ладили с прачкой и бросили умываться еще в ранней юности. Остальные пассажиры были тоже накрепко закупорены табачной жвачкой и казались совершенно развинченными в суставах. Но этот пассажир, отличавшийся особенно проницательным и глубокомысленным видом, показался Мартину значительной особой, что не замедлило подтвердиться.
— Как вы поживаете, сэр? — раздался чей-то голос над самым ухом Мартина.
— Как вы поживаете, сэр? — отозвался Мартин.
С ним говорил высокий худой пассажир в драповой фуражке и длинном просторном пальто из зеленого фриза, с черными бархатными отворотами на карманах.
— Вы из Европы, сэр?
— Да, из Европы,— отвечал Мартин.
— Вам повезло, сэр.
Мартин тоже так думал; но вскоре оказалось, что они понимают это замечание совершенно по-разному.
— Вам повезло, сэр: не всякому удается видеть Илайджу Погрэма.
— Илайджупогрэма? — переспросил Мартин, думая, что это одно слово и что так называется какое-нибудь здание.
— Да, сэр.
Мартин сделал вид, что понимает, хотя не понял ровно ничего.
— Да, сэр,— повторил джентльмен.— Наш Илайджа Погрэм, сэр, собственной персоной сидит сейчас возле пароходного котла.
Джентльмен под зонтиком приставил указательный палец к виску, как бы обдумывая государственные проблемы.
— Это и есть Илайджа Погрэм? — спросил Мартин.
— Да, сэр,— отвечал пассажир.— Это Илайджа Погрэм.
— Боже мой! — сказал Мартин.— Я поражен.— Однако он не имел ни малейшего представления, кто такой Илайджа Погрэм, ибо первый раз в жизни услыхал эту фамилию.
— Если бы пароходный котел лопнул, сэр,— сказал его новый знакомый,— и лопнул сию минуту, это был бы праздничный день в календаре деспотизма, почти равный, сэр, по своему значению для человечества, нашему славному четвертому июля [26] … нашему славному четвертому июля … — 4 июля 1776 года была принята «Декларация независимости», провозгласившая отделение северо-американских колоний от Англии.
. Да, сэр, это почтенный Илайджа Погрэм, член конгресса; один из великих умов нашей страны, сэр. Какой у него лоб, сэр!
Интервал:
Закладка: