Чарльз Диккенс - Том 10. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита

— О да,— ответила Мерри.— Но я уже говорила этому противному человеку, дорогой мой мистер Чезлвит, я уже говорила ему, когда он делал предложение, что если я и выйду за него замуж, так только для того, чтобы ненавидеть и мучить его всю жизнь.

Она подозревала, что старик вряд ли относится к Джонасу благосклонно, и рассчитывала, что эти слова совершенно его очаруют. Однако он рассматривал их, невидимому, совсем не в том свете, ибо когда заговорил с нею снова, то уже довольно строго.

— Посмотрите вокруг,— сказал он, указывая на могилы,— и не забудьте, что с того самого часа, как вы пойдете под венец, и до того дня, когда вас упокоят на таком вот ложе, глубоко под землей, вам некому будет жаловаться на вашего избранника. Думайте, говорите и поступайте как разумное существо хотя бы в этом единственном случае. Вас принуждают к этому браку? Кто-нибудь вам советует или искушает вас вступить в этот брак? Я не хочу спрашивать, кто именно: но кто-нибудь?

— Нет,— ответила Мерри, пожимая плечами.— Не могу сказать, чтобы меня принуждали.

— Не можете сказать? Нет?

— Нет,— отвечала Мерри.— Никто мне не говорил ни слова. Если б меня заставляли за него выйти, я бы и вовсе не вышла.

— Я слышал, что его считали поклонником вашей сестры,— сказал Мартин.

— О боже мой, мистер Чезлвит! Хоть он и чудовище, но все-таки не может же он отвечать за тщеславие других людей. А бедняжка Черри такая тщеславная.

— Так это была ее ошибка?

— Надеюсь, что да,— воскликнула Мерри,— но только бедняжка ужасно завидует, и ревнует, и так злится, что ей просто невозможно угодить, даю вам честное слово, не стоит даже и пробовать.

— Не принуждают силой, не уговаривают и не заставляют,— в раздумье сказал Мартин.— И я вижу, что это правда. Остается еще одна возможность. Вы, быть может, обручились с ним просто по легкомыслию, по ветрености? Это, быть может, необдуманный поступок легкомысленной девушки? Так ли это?

— Дорогой мистер Чезлвит,— жеманно улыбнулась Мерри,— что до легкомыслия, то голова у меня совсем пустая. Сказать по правде, настоящий воздушный шар!

Он спокойно дал ей договорить до конца, а затем сказал настойчиво и не торопясь, но гораздо мягче, как бы склоняя девушку довериться ему:

— Нет ли у вас желания — или не внушает ли вам внутренний голос, когда у вас находится время подумать,— освободиться от данного вами слова?

Мерри опять надула губки и, опустив глаза, опять принялась рвать траву и пожимать плечами. Нет. Она этого не может сказать. Пожалуй, у нее нет такого желания. Даже наверное нет. Она «ничего не имеет против».

— Неужели вам никогда не приходило в голову,— сказал Мартин,— что замужество может испортить вам жизнь, озлобить вас, сделать глубоко несчастной?

Мерри опять опустила глаза; теперь она вырывала траву с корнями.

— Дорогой мистер Чезлвит, какие ужасные слова! Конечно, я буду с ним ссориться, я бы стала ссориться с каким угодно мужем. Жены, по-моему, всегда ссорятся с мужьями. Ну, а чтобы испортить мне жизнь или озлобить меня, то, я думаю, до всех этих ужасов дело не дойдет, разве если муж станет мной командовать; а я сама думаю им командовать. Я уже и теперь командую,— воскликнула Мерри, качая головой и усиленно хихикая,— он у меня прямо-таки в рабстве.

— Пусть будет так! — сказал Мартин, вставая.— Пусть будет так! Я хотел узнать ваши мысли, моя милая, и вы мне их открыли. Желаю вам счастья. Счастья! — повторил он, глядя на Мерри в упор и показывая на калитку, в которую тем временем входил Джонас. И, не дожидаясь, пока подойдет племянник, он вышел в другие ворота.

— Ах ты злой старикашка! — воскликнула шутница Мерри.— Такое отвратительное страшилище — шляется по кладбищам среди бела дня и пугает людей до полусмерти! Не ходите сюда, чучело, не то я сейчас же убегу!

«Чучело» был мистер Джонас. Он сел на траву рядом с Мерри, не слушая этого предостережения, и угрюмо спросил:

— О чем говорил тут мой дядя?

— О вас,— отвечала Мерри.— Он говорит, что вы для меня недостаточно хороши.

— Ну да, еще бы! Это всем известно. Надеюсь, он собирается подарить вам что-нибудь стоящее? Он не намекал на что-нибудь в этом роде?

— Нет, не намекал!— отрезала Мерри самым решительным тоном.

— Старый скряга, вот он кто такой! — сказал Джонас.— Ну?

— Чучело! — воскликнула Мерри в притворном изумлении.— Что это такое вы делаете, чучело?

— Обнимаю вас, только и всего,— ответил обескураженный Джонас.— Ничего плохого в этом нет, я полагаю.

— Наоборот, это очень плохо, раз мне не нравится,— возразила его кузина.— Да отстанете ли вы наконец? Мне и без вас жарко.

Мистер Джонас убрал руку и с минуту смотрел на Мерси скорее глазами убийцы, чем глазами поклонника. Но постепенно морщины у него на лбу разошлись, и, наконец, он нарушил молчание, сказав:

— Послушайте, Мэл!

— Что вы мне хотите сказать, грубое вы существо, дикарь вы этакий? — воскликнула его прелестная нареченная.

— Когда же это будет? Не могу же я болтаться тут всю жизнь, сами понимаете, да и Пексниф тоже говорит — это ничего, что отец недавно умер; мы можем обвенчаться и здесь, без всякого шума; а раз я остался совсем один, то и соседи поймут, что надо было поскорее взять жену в дом, особенно такую, которую отец знал. А старый хрыч (то есть мой дядюшка) не будет вставлять палки в колеса, на чем бы мы ни порешили, он еще нынче утром говорил Пекснифу, что если вам это по душе, то он не против. Так что, Мэл,— спросил Джонас, снова отваживаясь ее обнять,— когда же это будет?

— Ну вот еще, надоело! — воскликнула Мерри.

— Вам надоело, а мне нет,— сказал Джонас.— Что вы скажете насчет будущей недели?

— Насчет будущей недели! Если б вы сказали через три месяца, я бы и то подивилась вашему нахальству.

— А я и не говорил через три месяца,— возразил Джонас.— Я сказал через неделю.

— В таком случае я говорю нет,— воскликнула мисс Мерри, отталкивая его и вставая,— только не на будущей неделе. Этого не будет до тех пор, пока я сама не захочу, а я еще, может быть, целый год не захочу. Вот вам!

Он поднял глаза и посмотрел на нее так же мрачно, как смотрел на Тома Пинча, но сдержался и не ответил.

— Никакое чучело с пластырем на глазу не может мне приказывать и решать за меня,— сказала Мерри.— Вот вам!

И все-таки мистер Джонас сдержался и не ответил.

— В будущем месяце, это уж самое раннее; назначать день я подожду еще до завтра; а если вам не нравится, то и никогда этого не будет,— сказала Мерри,— а если вы не перестанете ходить за мной по пятам и не оставите меня в покое, то и совсем этого не будет. Вот вам! И если вы не будете слушаться и делать все, что я вам велю, то и совсем никогда этого не будет. Так что не ходите за мной по пятам. Вот вам, чучело!