Висенте Бласко Ибаньес - Конкистадор

Охеда с радостью ринулся в эту опасную и рискованную экспедицию. Вот уже много дней его снедало чувство ревности и соперничества: тот зуд, который испытывает любой храбрец, когда непрерывно слышит разговоры о ком-то другом, столь же отважном.

– Я сыт по горло разговорами о Каонабо, – говорил он. – Индейцы говорят об этом касике в горах так, словно он готов сожрать нас. Устроим же набег на его земли и посмотрим, что он нам сделает.

Отряд отправился прямо в глубь острова, постепенно отдаляясь от моря. Первые пару дней переход был тяжелым, продвигались медленно. Им приходилось пересекать лесную чащу по едва заметным тропам, которые проложили индейцы своими босыми пятками.

За это время им никто не встретился. Те индейцы, что отважились жить рядом с поселением белых, удирали, едва завидев закованных в железо людей, сидящих верхом на трусивших рысцой фантастических существах, время от времени сотрясавших тишину леса пронзительным ржанием.

На второй день к вечеру испанцы достигли подножия горного хребта и сквозь узкое ущелье выбрались на плато, где и заночевали. На восходе солнца они увидели, что внизу простирается великолепная обширная равнина с рассыпанными по ней рощицами и многочисленными деревушками; ее пересекало вьющееся русло реки Ягуи, точь-в-точь такой же, как Рио-де-Оро, устье которой Колумб обнаружил на Монтекристи.

Спустившись в долину, они поехали через деревни, многочисленные жители которых встречали Охеду и его всадников с почтительным и восхищенным радушием, словно те были какими-то божествами. Им пришлось несколько раз переходить вброд реку и впадающие в нее притоки, и через несколько дней пути по равнине испанцы приблизились к горам, что возвышались напротив.

Они уже находились в золотых краях Сибао. Грозный Каонабо, видимо, отсутствовал, находясь в каком-нибудь военном походе, и потому не появлялся, чтобы преградить им путь.

Жители этой страны тоже ходили обнаженными, как и индейцы на побережье, и вели такую же примитивную жизнь. В глубине острова всадники так и не обнаружили и следа тех огромных богатых городов, на существование которых надеялся Колумб. Но, тем не менее, увидев столь явное опровержение расчетов адмирала, Охеда не впал в уныние.

– Не знаю, Сипанго это или нет, – сказал он Куэвасу, – но золота здесь полным-полно.

Ослепительными миражами перед их глазами смешались мечта и реальность. Они видели, как склоны гор искрятся мелкими частицами золота. Индейцы умело извлекали эти мельчайшие зернышки и дарили их этим страшным кентаврам. Порой они приносили и камни с прожилками металла, похожими на чистое золото, которые, однако, не имели никакой ценности, как это случалось и во время высадки с адмиралом на реке рядом с Монтекристи.

Тем не менее и настоящего золота оказалось предостаточно. Поскольку индейцы не особо ценили его, потоки воды, спускающиеся с гор, намывали драгоценный металл в течение веков в русла рек и ущелий, так что испанцы были первыми, кто разведал, хотя и наспех, эти месторождения.

В одном из ручейков Охеда даже обнаружил золотой самородок весом в девять унций.

– Все это не более чем крошки, рассыпанные по земле, – воодушевленно сказал идальго. – Куда важнее то, что скрывается в расщелинах и недрах самого хребта, и мы это добудем, когда вернемся сюда в более спокойной обстановке.

Охеда со своими людьми спешил вернуться в Ла-Изабеллу, поскольку адмирал с нетерпением ждал его возвращения, чтобы отправить корабли, да и новости, которые они везли, были весьма приятными.

Колумб был готов поверить в любую, даже самую преувеличенную щедрость этой земли и воспрял духом после доклада молодого капитана, обладавшего таким же богатым воображением и восторженностью, как и сам адмирал. Всех жителей города также взбудоражили те истории, которые Куэвас и его товарищи рассказывали, переходя от одной группы к другой.

Время года было как раз подходящим для возвращения в Испанию, и Колумб этим воспользовался, он оставил пять кораблей для нужд поселения, а остальные отправил в Кадис.

Адмирал послал в Испанию образцы золота, найденные Охедой, а также фрукты и разные необычные растения, а тот факт, что груз был небольшой и довольно бедный, попытался загладить длинными письмами с описаниями красот острова и заверениями, что уже в следующем рейсе отправит корабли, полные золота и специй. Взамен он в тревоге просил, чтобы как можно скорее ему доставили новые запасы продовольствия.

В Ла-Изабелле проживало более тысячи человек, не привычных к индейской пище, и уже начинала ощущаться нехватка продуктов, привезенных из Европы. Во время путешествия они лишились большей части вина, поскольку оно хранилось в бочонках, плохо приспособленных к высоким температурам тропиков. Также нужны были продукты, лекарства, одежда, оружие и немалое количество лошадей. А поскольку в данный момент Колумб не мог отправить достаточно золота, чтобы приобрести все то, что было необходимо для нужд колонии, в своем письме он предлагал дать ему полномочия на захват индейцев-людоедов и отправку их в Испанию, где можно было бы, предварительно окрестив их, продать в качестве рабов. Таким образом королевская казна сможет получить огромный доход, островитяне освободятся от своих грозных соседей-карибов, а церковь приобретет множество новообращенных, попутно спасая их души.

Отправление флотилии в Испанию вызвало среди жителей Ла-Изабеллы уныние и грусть. Сотни людей смотрели, как по направлению к Испании удаляется основная часть кораблей, в то время как они остаются на этой земле, прекрасной, но безжалостной, сжираемые болезнями, обреченные сидеть на голодном пайке, словно на корабле, когда не хватает запасов; им приходилось заниматься такими работами, с которыми большинство из них никогда раньше не сталкивалось, в одночасье они превратились в строителей или крестьян, в то время как прибыли сюда воинами, в надежде завоевать хоть и маленькое, но королевство.

Ради того, чтобы отправиться в это новое плавание аргонавтов, многие из них продали, зачастую и вовсе за бесценок, свои испанские владения, полагая, что разбогатеть на землях Великого Хана – вопрос нескольких недель, не более того… Однако уже сейчас перед ними замаячило их будущее: в нищете, среди голого непритязательного народа, привычного к жизни безо всяких удобств.

Стали возникать сомнения по поводу обещаний адмирала. Вновь появилось немало тех, кто считал его мечтательным болтуном, как в те времена, когда его звали «рыцарем в рваном плаще». Где эти богатые азиатские города из мрамора, шеренги слонов и сверкающие золотом процессии? Подумать только, одни из них искали связи при дворе, чтобы стать участниками этой экспедиции, другие – скрывались на кораблях, испытывая жуткие страдания, и все это лишь для того, чтобы присутствовать при мифическом дележе богатств, который должен был состояться по ту сторону Океана!