Чарльз Диккенс - Том 7. Лавка древностей

— Если полегчает, тогда ни одной лишней минуты ждать не будем,— ответил карлик.

— Как это благородно с вашей стороны, сэр! — воскликнул Брасс.— Другие на вашем месте все бы распродали или вывезли при первой же возможности, поскольку закон на их стороне!.. Да, да! У других сердце гранит, кремень, сэр! Другие, сэр, на вашем месте…

— Другие на моем месте не стали бы слушать такого попугая,— пресек его карлик.

— Хи-хи-хи! — залился Брасс.— Вы шутник, сэр, шутник!

Но тут страж у двери прервал их беседу и пробормотал, не вынимая трубки изо рта:

— Девчонка идет.

— Кто идет, собака? — спросил Квилп.

— Девчонка,— ответил страж.— Оглохли, что ли?

— О-о! — Карлик со смаком втянул воздух сквозь зубы, словно прихлебывая горячий суп.— Подожди, дружок, я с тобой разделаюсь! Такие тебя ждут оплеухи и затрещины, что ты у меня диву дашься! А! Нелли! Ну, как твой дедушка себя чувствует, цыпочка ты моя бриллиантовая?

— Ему очень плохо,— со слезами ответила она.

— До чего же ты хорошенькая, Нелл! — воскликнул Квилп.

— Очаровательна, сэр, очаровательна! — подхватил Брасс.— Просто красотка!

— А зачем Нелл сюда пришла? Посидеть у Квилпа на коленях? — спросил карлик, видимо полагая, что его умильный тон успокоит девочку.— Или она, бедненькая, хочет лечь в постельку у себя в комнатке? А, Нелли?

— Как он ласков с детьми! — пробормотал Брасс, доверительно обращаясь к потолку.— Заслушаешься! Честное слово, заслушаешься!

— Нет, я только на минутку,— испуганно ответила Нелли.— Мне надо кое-что взять тут, и больше… больше я сюда никогда не приду.

— А комнатка в самом деле не дурна! — сказал карлик, заглядывая через се плечо.— Настоящее гнездышко! Так ты твердо решила, что не будешь жить здесь? Ты твердо решила не возвращаться сюда, Нелли?

— Да,— ответила девочка и, взяв платье и еще кое-какие вещи, быстро вышла из своей комнаты.— Я больше сюда не вернусь, никогда не вернусь!

— Пугливая,— сказал карлик, глядя ей вслед.— Слишком уж пугливая,— а жаль! Кроватка-то как раз мне по росту. Пожалуй, это будет моя спаленка!

Идея эта, подобно всем идеям, исходившим из того же источника, заслужила одобрение мистера Брасса. Тогда карлик сразу же вошел в комнату Нелл, повалился на кровать с трубкой в зубах, задрыгал ногами и вскоре окружил себя клубами дыма. Мистер Брасс приветствовал это зрелище рукоплесканиями, и мистер Квилп, вполне оценив мягкость и удобство Неллиной кровати, заявил, что ночью будет спать на ней, а днем пользоваться ею как оттоманкой. Сказано — сделано! И карлик так и остался лежать, пока не выкурил трубки. Законник же, у которого к этому времени от дурноты начали путаться мысли (таково было действие табака на его нервную систему), воспользовался случаем и улизнул на свежий воздух, где ему вскоре настолько полегчало, что он вернулся обратно в довольно приличном виде. Впрочем, злокозненный карлик опять заставил его докуриться до прежнего состояния, после чего несчастный замертво рухнул на первую попавшуюся кушетку и проспал на ней до утра.

Таковы были начальные шаги нового владельца лавки древностей. Но в дальнейшем мистеру Квилпу не хватало времени на всяческие проделки и выдумки — его одолевали заботы: составление с помощью мистера Брасса подробнейшей описи имущества старика, а также другие дела, которые, к счастью, требовали его присутствия в Сити по нескольку часов в день. Однако бросать лавку на ночь ему не позволяла жадность и подозрительность, разыгрывавшиеся тем сильнее, чем дольше затягивалась болезнь старика, исхода которой — в ту или иную сторону — он ждал, не только не скрывая своего нетерпения, но без всяких церемоний заявляя об этом вслух.

Нелли старалась избегать разговоров с карликом и пряталась, едва заслышав его голос, но и улыбочки стряпчего вызывали в ней не меньшее отвращение, чем гримасы Квилпа. Живя в постоянном страхе, как бы не столкнуться с кем-нибудь из них на лестнице или в коридоре, она почти не отходила от деда, и только поздно вечером, когда в доме наступала тишина, пробиралась в пустые комнаты подышать воздухом.

Однажды ночью девочка, печальная, сидела на своем обычном месте у окна (старику было хуже в тот день), как вдруг ей послышалось, будто ее зовут. Она выглянула на улицу и увидела того, кто нарушил ее тяжкое раздумье. Это был Кит.

— Мисс Нелл! — негромко повторил мальчик.

— Да? — откликнулась она, не зная, позволительно ли ей общаться с этим преступником, но повинуясь чувству неизменной привязанности к нему.— Ты что?

— Я давно хочу поговорить с вами,— ответил мальчик,— да эти люди в лавке не пускают меня, гонят прочь. Неужели вы верите… да нет, быть того не может!.. Неужели вы верите, что я заслужил такое, мисс?

— Как же мне не верить? — сказала Нелли.— Ведь дедушка почему-то рассердился на тебя.

— Я сам не знаю почему,— сказал Кит.— Только не заслужил я этого ни от него, ни от вас. Честное слово, не заслужил! А теперь меня вдобавок ко всему гонят от двери, когда я только хочу справиться о своем старом хозяине!

— Я этого не знала! — воскликнула девочка.— Они мне ничего не говорили. Разве я позволила бы им так поступать!

— Спасибо, мисс, мне сразу полегчало от ваших слов. Я ведь не поверил, что это вы велели меня гнать, и так и сказал им.

— И хорошо сделал! — с живостью подхватила она.

— Мисс Нелл,— совсем тихо проговорил Кит, подойдя под самое окно.— В лавке новые хозяева. Теперь у вас все будет по-другому.

— Да, да…

— И у вас и у него, когда он поправится.— И Кит показал на комнату больного.

— Если поправится,— сквозь слезы прошептала Нелли.

— Что вы, что вы! Обязательно поправится! — сказал Кит.— Я ни минутки в этом не сомневаюсь. Не печальтесь, мисс Нелл! Не печальтесь, умоляю вас, не печальтесь!

Как ни бесхитростны и как ни скупы были эти слова утешения и сочувствия, но они тронули девочку, и она заплакала еще горше.

— Теперь дело обязательно пойдет на поправку,— взволнованно продолжал Кит.— Только вы сами-то крепитесь, а то, не дай бог, расхвораетесь, и ему станет хуже. А когда он совсем выздоровеет, поговорите с ним, мисс Нелл!.. Замолвите за меня словечко!

— Мне даже твое имя запретили произносить при нем,— сказала девочка.— Я ни за что не посмею этого сделать. Да и зачем тебе мое заступничество, Кит? Мы теперь совсем бедные. У нас на хлеб и то не будет хватать.

— Я не прошусь назад! — воскликнул мальчик.— Не для того мне нужно ваше доброе слово! Разве я затем вас поджидаю здесь который день, чтобы говорить о жалованье да о харчах! В такое-то время, когда у вас у самой большое горе!

Девочка взглянула на него ласково и с благодарностью, но промолчала, боясь прервать его.