Чарльз Диккенс - Том 4. Приключения Оливера Твиста

— Разумеется, понятно,— ответила Роз, улыбаясь в ответ на взволнованную речь доктора,— но все-таки я не вижу в этом ничего, что могло бы повредить бедному мальчику.

— Да, конечно, ничего! — отозвался доктор.— Да благословит бог зоркие очи представительниц вашего пола. Они видят только одну сторону дела — хорошую или дурную,— и всегда ту, которую заметят первой.

Изложив таким образом результаты своего жизненного опыта, доктор засунул руки в карманы и еще проворнее зашагал по комнате.

— Чем больше я об этом думаю,— продолжал доктор,— тем больше убеждаюсь, что мы не оберемся хлопот, если расскажем этим людям подлинную историю мальчика. Конечно, ей не поверят. А если даже они в конце концов не могут ему повредить, то все же оглашение его истории, а также и сомнения, какие она вызывает, существенно отразятся на вашем благом намерении избавить его от страданий.

— Ах, что же делать?! — вскричала Роз.— Боже мой, боже мой! Зачем они послали за этими людьми?

— Совершенно верно, зачем? — воскликнула миссис Мэйли.— Я бы ни за что на свете не пустила их сюда.

— Я знаю только одно,— сказал, наконец, мистер Лосберн, усаживаясь с видом человека, который на все решился,— надо сделать все, что можно, и действовать надо смело. Цель благая, и пусть это послужит нам оправданием. У мальчика все симптомы сильной лихорадки, и он не в таком состоянии, чтобы с ним можно было разговаривать; а нам это на руку. Мы должны извлечь из этого все выгоды. Если же получится худо, вина не наша… Войдите!

— Ну, сударь,— начал Блетерс, войдя вместе со своим товарищем и плотно притворив дверь,— дело это не состряпанное.

— Черт подери! Что значит состряпанное дело? — нетерпеливо спросил доктор.

— Состряпанным грабежом, миледи,— сказал Блетерс, обращаясь к обеим леди и как бы соболезнуя их невежеству, но презирая невежество доктора,— мы называем грабеж с участием слуг.

— В данном случае никто их не подозревал,— сказала миссис Мэйли.

— Весьма возможно, сударыня,— отвечал Блетерс,— но тем не менее они могли быть замешаны.

— Это тем более вероятно, что на них не падало подозрение,— добавил Дафф.

— Мы обнаружили, что работали городские,— сказал Блетерс, продолжая доклад.— Чистая работа.

— Да, ловко сделано,— вполголоса заметил Дафф.

— Их было двое,— продолжал Блетерс,— и с ними мальчишка. Это ясно, судя по величине окна. Вот все, что мы можем сейчас сказать. Теперь, с вашего разрешения, мы, не откладывая, посмотрим на мальчишку, который лежит у вас наверху.

— А не предложить ли им сначала выпить чего-нибудь, миссис Мэйли? — сказал доктор; лицо его прояснилось, словно его осенила какая-то новая мысль.

— Да, конечно! — с жаром подхватила Роз.— Если хотите, вас сейчас же угостят.

— Благодарю вас, мисс,— сказал Блетерс, проводя рукавом по губам.— Должность у нас такая, что в глотке пересыхает. Что найдется под рукой, мисс. Не хлопочите из-за нас.

— Чего бы вам хотелось? — спросил доктор, подходя вместе с молодой леди к буфету.

— Капельку спиртного, сударь, если вас не затруднит,— ответил Блетерс.— По дороге из Лондона мы промерзли, сударыня, а я всегда замечал, что спирт лучше всего согревает.

Это интересное сообщение было обращено к миссис Мэйли, которая выслушала его очень милостиво. Пока оно излагалось, доктор незаметно выскользнул из комнаты.

— Ах! — произнес мистер Блетерс, беря рюмку не за ножку, а сжимая донышко большим и указательным пальцами и держа ее на уровне груди.— Мне, сударыня, довелось на своем веку видеть много таких дел.

— Взять хотя бы эту кражу со взломом на проселочной дороге у Эдмонтона, Блетерс,— подсказал мистер Дафф своему коллеге.

— Она напоминает здешнее дельце, правда? — подхватил мистер Блетерс.— Это была работа Проныры Чикуида.

— Вы всегда приписываете это ему,— возразил Дафф.— А я вам говорю, что это сделал Семейный Пет. Проныра имел к этому такое же отношение, как и я.

— Бросьте! — перебил мистер Блетерс.— Мне лучше знать. А помните, как ограбили самого Проныру? Вот была потеха. Лучше всякого романа.

— Как же это случилось? — спросила Роз, желая поддержать доброе расположение духа неприятных гостей.

— Такую кражу, мисс, вряд ли кто мог бы строго осудить,— сказал Блетерс.— Этот самый Проныра Чикуид…

— Проныра значит хитрец, сударыня,— пояснил Дафф.

— Дамам, конечно, это слово понятно, не так ли?..— сказал Блетерс.— Вечно вы меня перебиваете, приятель… Так вот этот самый Проныра Чикуид держал трактир на Бэтлбриджской дороге, и был у него погреб, куда заходили молодые джентльмены посмотреть бой петухов, травлю барсуков собаками и прочее. Очень ловко, велись эти игры — я их частенько видел. В ту пору он еще не входил в шайку. И как-то ночью у него украли триста двадцать семь гиней в парусиновом мешке; их стащил среди ночи, у него из спальни, какой-то высокий мужчина с черным пластырем на глазу; мужчина прятался под кроватью, а совершив кражу, выскочил из окна во втором этаже. Очень он это быстро проделал. Но и Проныра не мешкал: проснувшись от шума, он вскочил с кровати и выстрелил ему вслед из ружья и разбудил всех по соседству. Тотчас же бросились в погоню, а когда стали осматриваться, то убедились, что Проныра задел-таки вора: следы крови были видны на довольно большом расстоянии, они вели к изгороди и здесь терялись. Как бы там ни было, вор удрал с добычей, а фамилия мистера Чикуида, владельца трактира, имевшего патент на продажу спиртного, появилась в «Газете» [40] «Газета» — сокращенное название «Лондонской газеты», основанной в XVII веке для публикации распоряжений правительства, назначений чиновников, судебных постановлений о банкротствах и тому подобного. среди других банкротов. И тогда затеяли всевозможные подписки и сбор пожертвований для бедняги, который был очень угнетен своей потерей: дня три-четыре бродил по улицам и с таким отчаянием рвал на себе волосы, что многие боялись, как бы он не покончил с собой. Однажды он впопыхах прибегает в полицейский суд, уединяется для частной беседы с судьей, а тот после долгого разговора звонит в колокольчик, требует к себе Джема Спайерса (Джем был агент расторопный) и приказывает, чтобы он пошел с мистером Чикуидом и помог ему арестовать человека, обокравшего дом. «Спайерс,— говорит Чикуид,— вчера утром я видел, как он прошел мимо моего дома».— «Так почему же вы не схватили его за шиворот?» — говорит Спайерс. «Я был так ошарашен, что мне можно было проломить череп зубочисткой,— отвечает бедняга,— но уж теперь-то мы его поймаем. Между десятью и одиннадцатью вечера он опять прошел мимо дома». Услыхав это, Спайерс сейчас же сует в карман смену белья и гребень на случай, если придется задержаться дня на два, отправляется в путь и, явившись в трактир, усаживается у окна за маленькой красной занавеской, не снимая шляпы, чтобы в любой момент можно было выбежать. Здесь он курит трубку до позднего вечера, как вдруг Чикуид ревет: «Вот он! Держите вора! Убивают!» Спайерс выскакивает на улицу и видит Чикуида, который мчится во всю прыть и кричит. Спайерс за ним; Чикуид летит вперед; люди оборачиваются; все кричат: «Воры!» — и сам Чикуид не перестает орать как сумасшедший. На минутку Спайерс теряет его из виду, когда тот заворачивает за угол, бежит за ним, видит небольшую толпу, ныряет в нее: «Который из них?» — «Черт побери,— говорит Чикуид,— опять я его упустил». Как это ни странно, но его нигде не было видно,— и пришлось им вернуться в трактир. Наутро Спайерс занял прежнее место и высматривал из-за занавески рослого человека с черным пластырем на глазу, пока у него самого не заболели глаза. Наконец, ему пришлось закрыть их, чтобы немного передохнуть, и в этот самый момент слышит, Чикуид орет: «Вот он!» Снова он пустился в погоню, а Чикуид уже опередил его на пол-улицы. Когда они пробежали вдвое большее расстояние, чем накануне, этот человек опять скрылся. Так повторялось еще два раза, и, наконец, большинство соседей заявило, что мистера Чикуида обокрал сам черт, который теперь и водит его за нос, а другие — что бедный мистер Чикуид рехнулся с горя.