Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби
- Название:Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественная литература
- Год:1958
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби краткое содержание
«Жизнь и приключения Николаса Никльби» - воспитательный роман Чарльза Диккенса. Написан в 1838 - 1839 годах и выпускался 19 отдельными частями с марта 1838 по сентябрь 1839. Каждая часть состояла из 32 страниц текста и двух иллюстраций ценой в один шиллинг. Первое полное издание было издано в лондонском издательстве Чапман & Холл в 1839 году.
Иллюстрации «Физа» (Х. Н. Брауна)
Перевод с английского А. В. Кривцовой
Четвертое, пересмотренное издание перевода
Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Черт побери, что с ним случилось? — распахнув дверь, воскликнул Кроуль.— Тише! Не слышно ли шума наверху?
Гости в смятении поднялись и, заглядывая друг другу в лицо с большим недоумением и не без страха, вытянули шеи и стали напряженно прислушиваться.
Глава XV
знакомит читателя с причиной и происхождением помехи, описанной в предшествующей главе, а также с другими событиями, которые знать необходимо
Ньюмен Ногс впопыхах вскарабкался наверх с дымящимся напитком, который он столь бесцеремонно похитил со стола мистера Кенуигса и в сущности из-под самого носа водопроводного сборщика, каковой созерцал содержимое стакана в момент неожиданного его исчезновения с живейшими признаками удовольствия, отражавшимися на физиономии. Ньюмен отнес свою добычу прямо к себе, в заднюю мансарду, где сидели, с израненными ногами и в разваливающихся башмаках, мокрые, грязные, изнуренные, носившие на себе следы утомительного путешествия, Николас и Смайк, его спутник, виновник этого трудного странствия, оба совершенно измученные непривычным для них долгим переходом.
Первое, что сделал Ньюмен,— это принудил Николаса выпить залпом полстакана чуть ли не кипящего пунша, а затем влил оставшееся в горло Смайку, который, ни разу в жизни не отведав ничего более крепкого, чем слабительное, проявлял всевозможные странные признаки изумления и восторга, пока жидкость проходила в горло, и очень выразительно закатил глаза, когда она вся прошла.
— Вы насквозь промокли,— сказал Ньюмен, торопливо проводя рукой по снятому Николасом сюртуку,— а мне… мне даже нечего дать вам переодеться,— добавил он, грустно взглянув на поношенный костюм, который был на нем.
— У меня в свертке есть сухое платье или во всяком случае вещи, которыми я прекрасно могу обойтись,— ответил Николас.— Если вы будете смотреть на меня с таким жалобным видом, вы заставите меня еще сильнее сожалеть о том, что я вынужден посягнуть на ваши скудные средства и обратиться с просьбой о помощи и пристанище на одну ночь.
Лицо Ньюмена отнюдь не прояснилось от таких речей Николаса, но когда молодой его друг горячо пожал ему руку и заявил, что только полная уверенность в искренности его слов и доброжелательстве побудила его, Николаса, осведомить его о своем прибытии в Лондон, мистер Ногс снова просиял и с превеликим проворством занялся всевозможными приготовлениями, какие были ему по силам, чтобы угодить гостям. Они были довольно просты; средства бедного Ньюмена далеко отстали от его желаний, но как бы ни были ничтожны эти приготовления, они сопровождались чрезвычайной суетой и беготней. Николас столь разумно распорядился своим мизерным запасом денег, что они еще не иссякли, и потому на столе вскоре появился ужин, состоящий из хлеба, сыра и холодной говядины, купленной в съестной лавке; поскольку же этим яствам сопутствовали бутылка горячительного и кувшин портера, не было во всяком случае оснований опасаться голода или жажды. Те приготовления, какие во власти Ньюмена было сделать для устройства гостей на ночь, заняли не очень много времени, и, когда он настоял как на срочной и необходимой мере, чтобы Николас переоделся, а Смайк облекся в единственный сюртук Ньюмена (каковой тот для этой цели снял, не слушая никаких уговоров), путешественники принялись за скромную трапезу с большим удовольствием, чем по крайней мере один из них получал когда-то от лучшего угощения.
Затем они подсели к камину, который Ньюмен растопил так жарко, как только мог после набегов Кроуля на уголь, и Николас, которого до сих пор сдерживали настойчивые просьбы друга подкрепиться после путешествия, принялся осаждать его нетерпеливыми вопросами о матери и сестре.
— Здоровы,— ответил Ньюмен со свойственным ему лаконизмом.— Обе здоровы.
— Они по-прежнему живут в Сити? — осведомился Николас.
— По-прежнему,— сказал Ньюмен.
— А моя сестра,— продолжал Николас,— она по-прежнему занимается той работой, о которой писала мне, что, кажется, она придется ей по душе?
Ньюмен раскрыл глаза несколько шире, чем обычно, но ответил только разеваньем рта, каковое разеванье, в зависимости от движенья головы, его сопровождавшего, истолковывалось друзьями, как да или нет. В данном случае пантомима заключалась в кивке, а не в покачивании головой, поэтому Николас счел ответ благоприятным.
— Теперь выслушайте меня! — сказал Николас, кладя руку на плечо Ньюмена.— Прежде чем попытаться их увидеть, я решил прийти к вам из боязни, что, удовлетворяя свое эгоистическое желание, я причиню им неприятности, которые никогда не в силах буду устранить. Какие сведения из Йоркшира получил мой дядя?
Ньюмен несколько раз открывал и закрывал рот, как будто изо всех сил старался заговорить и ничего у него не выходило, и, наконец, устремил на Николаса мрачный и зловещий взгляд.
— Какие сведения он получил? — краснея, настаивал Николас.— Вы видите, я готов услышать самое худшее, что могла подсказать злоба. Зачем же вам скрывать это от меня? Рано или поздно я все равно узнаю. К чему хранить таинственный вид в течение нескольких минут, хотя половины этого времени было бы достаточно, чтобы я узнал все, что произошло? Прошу вас, скажите мне сразу.
— Завтра утром,— заявил Ньюмен.— Услышите завтра утром.
— Чего вы этим достигнете? — возразил Николас.
— Вы будете лучше спать,— ответил Ньюмен.
— Я буду хуже спать! — нетерпеливо сказал Николас.— Спать! Как я ни истощен и как ни нуждаюсь в отдыхе, нечего надеяться, чтобы я сомкнул глаза за всю ночь, если вы мне не расскажете всего!
— А если я расскажу вам все? — колеблясь, осведомился Ньюмен.
— Ну что ж, быть может, вы возбудите мое негодование или раните мою гордость,— отозвался Николас,— но сна моего вы не нарушите, потому что, повторись та сцена, я бы не мог поступить иначе. И к каким бы последствиям это не привело меня, я никогда не пожалею о том, что сделал,— никогда, хотя бы умирал с голоду или просил милостыню! Лучше бедность или страданье, но только не позор, порожденный чудовищной и бесчеловечной подлостью! Говорю вам — если бы я смотрел на это спокойно и безучастно, я бы возненавидел себя и заслужил бы презрение всего мира. Гнусный негодяй!
После этого любезного намека на отсутствующего мистера Сквирса Николас подавил нарастающий гнев и, подробно поведав Ньюмену о том, что произошло в Дотбойс-Холле, умолял его рассказать все без дальнейших уговоров. Вняв его мольбе, Ногс достал из старого чемодана лист бумаги, исписанный, казалось, второпях, и, выразив всевозможными изумительными гримасами свою неохоту рассказывать, изрек следующие слова:
— Мой милый юноша, вы не должны поддаваться… Это, знаете ли, не годится… вставать на защиту каждого, с кем плохо обращаются… когда хочешь продвинуться в жизни… Черт возьми! Я с гордостью услышал об этом и поступил бы точно так же!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: