Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 2 [litres]

Сегодня, во время заседания Военного совета, получил я приглашение к обеду во дворец. Приглашенных было более обыкновенного: кроме домашних особ царской семьи, были великий князь Владимир Александрович и наследный принц Мекленбургский, оба с супругами, затем граф Адлерберг, Гирс, Тимашев и Литвинов (как дежурные) и я.

27 марта. Четверг.Утром доклад. К часу совещание у великого князя Константина Николаевича, для вторичного [более подробного] обсуждения прочитанной в понедельник записки о развитии крейсерного флота. Приняли участие в совещании: великие князья – наследник цесаревич и Алексей Александрович, – Грейг, Лесовский и я. Спорили до 5 часов и все-таки никакого соглашения не достигли. Моряки, подкрепленные министром финансов, отстаивали свою программу, доказывая необходимость постройки больших броненосцев. Наследник цесаревич спокойно и с видимым хладнокровием поддерживал свою тему и до конца остался при своем. Я, со своей стороны, старался примирить оба крайних мнения, поддерживая необходимость развития средств крейсерства, но в то же время не исключая и необходимости соразмерного числа броненосцев.

По окончании совещания, когда великие князья наследник цесаревич и Алексей Александрович уехали, генерал-адмирал начал мне объяснять новые проекты свои для постройки будущих броненосцев. Оказывается, Морское министерство намерено продолжать и впредь строить нечто вроде «поповок», несколько видоизмененных, по образцу строящейся в Англии императорской яхты (новой «Ливадии»). Великий князь с восторгом говорит об этих измышлениях адмирала Попова и ожидает только результата первых испытаний со строящейся яхтой, чтобы заложить на наших штабелях громадный броненосец, который должен превзойти все существующие в мире суда, на удивление всей Европе. Страшно подумать, сколько еще миллионов будет потоплено на эти фантазии.

30 марта. Воскресенье.Барон Жомини прислал мне проектированную им инструкцию князю Лобанову по поводу ожидаемой перемены английского правительства. Одобрив этот проект, я сделал только одно замечание: в случае новых соглашений с Англией относительно Афганистана при настоящих обстоятельствах уже было бы для нас невозможно установить демаркационную линию между районами британского и русского влияния по Амударье. Замечание это было принято, указанное мною место инструкции исправлено, а сегодня барон Жомини прислал мне на просмотр дополнительную депешу нашему послу в Лондоне, более обстоятельно развивающую мысль о разграничении означенных районов влияния хребтом Гиндукуша. Мысль эта была высказана мною еще перед отъездом князя Лобанова, при последней его аудиенции у государя.

Сегодня в 10 часов утра ездил я на вынос умершего на днях тайного советника Киттары. Смерть его есть чувствительная потеря для Военного министерства: этот человек как ученый и опытный технолог был весьма полезен нашему интендантству; Киттары обязаны мы введением научного элемента в делах, касающихся довольствия войск.

После печальной церемонии поехал я во дворец по случаю представления государю выпущенных вновь из Академии Генерального штаба офицеров, а затем был, по обыкновению, на разводе.

1 апреля. Вторник.Вчера был приглашен к обеду во дворец. Сегодня, после доклада, был в двух заседаниях: Комитета министров и Комитета по делам польским.

В последние два дня озабочен я более всего семейными делами: в воскресенье вечером, когда разъехались гости, обыкновенно собирающиеся у нас в этот день, младшая дочь моя Елена поразила меня неожиданной новостью: капитан Генерального штаба Гершельман (сын генерал-адъютанта) сделал ей предложение. Во весь вчерашний день семья была в волнении: обдумывали, обсуждали, а вечером решили дать согласие. Сегодня были у нас родители и братья жениха, а вечером, когда молодежь собралась для репетиции пьесы, разыгрываемой на нашем домашнем театре, все гости узнали нашу семейную [82] радость. новость.

3 апреля. Четверг.Вчера после заседания Военного совета посетил я семейство Гершельман и познакомился с матерью и сестрой жениха. Вечером опять собралось шумное общество молодежи для репетиции театрального представления.

Сегодня после доклада заехал в Министерство иностранных дел и имел продолжительное совещание с Гирсом, бароном Жомини и Мельниковым, в особенности по двум вопросам; во-первых, по так называемому вопросу об Араб-Табии, то есть о разграничении Болгарии с Румынией в окрестностях Силистрии; и, во-вторых, о возобновлении работ по разграничению нашему в Малой Азии. По обоим вопросам, особенно по второму, я старался подстрекнуть наших дипломатов, чтобы не поддавались наглости англичан, которые в обращении с нами позволяют себе возмутительную бесцеремонность.

4 апреля. Пятница.Утром было у меня продолжительное совещание по делу о мерах для обороны восточно-сибирской окраины в случае разрыва с Китаем. В совещании участвовали, кроме лиц Военного министерства, вновь назначенный восточно-сибирским генерал-губернатором генерал-лейтенант Анучин, прибывший на днях из Приморской области тамошний губернатор адмирал Эрдман и начальник инженеров Восточно-Сибирского округа полковник Унтербергер. Военное положение края представляется в неутешительном виде; отсутствие правильной местной администрации, неспособность прежнего главного начальства в Иркутске, скудость всех средств в крае привели дела в такое положение, что трудно что-нибудь сделать в короткое время для защиты этой отдаленной окраины от какого-либо враждебного покушения, даже одних китайцев.

Обедал я во дворце с Гирсом, послом Новиковым и генерал-адъютантом графом Игнатьевым.

7 апреля. Понедельник.В субботу после моего доклада состоялся высочайший смотр в манеже Донскому казачьему № 1 полку, прибывшему на время в Петербург. Вчера на разводе я имел разговор с австрийским послом Кальноки о румыно-болгарской границе; при этом я прямо высказал ему, что весь этот несчастный вопрос Араб-Табии возбужден Австрией. Вечером воскресное общество у меня было многочисленнее, чем обыкновенно; в числе гостей был Иван Сергеевич Тургенев.

Сегодня всё утро провел во дворце по случаю высочайшего осмотра картографических и топографических работ военного ведомства.

9 апреля. Среда.Вчера, после доклада моего и потом вместе с Гирсом, был я у Баранцова, чтобы проведать больного и переговорить по некоторым делам. При мне приехал к нему великий князь Михаил Николаевич. Мы просидели втроем часа два.

Сегодня всё утро провел в разъездах по заведениям, отказавшись и от Военного совета, и от осмотра работ ведомства путей сообщения во дворце. Успел побывать в Инженерной академии и училище, в приготовительных классах Пажеского корпуса и, наконец, в Николаевском госпитале, где обошел несколько палат, а потом присутствовал на экзамене слушательниц медицинских курсов.