Михаил Булгаков - Весь Булгаков [litres; сборник]

Аметистов. Мне нравится этот вопрос! Да вы сами не видите, что ли? (Икает.) А, черт…

Абольянинов. Ваша фамилия, видите ли, мне никогда не встречалась.

Аметистов. Мало ли что не встречалась! Известная пензенская фамилия. Эх, сеньор! Да если бы вы знали, что я вынес от большевиков, эх… Имение разграбили, дом сожгли…

Абольянинов. У вас в каком уезде было имение?

Аметистов. У меня? Да вы говорите про… которое?

Абольянинов. Ну да которое сожгли.

Аметистов. Ах, это… Не хочу я вспоминать, потому что мне тяжело. Белые колонны, как сейчас помню… Семь колонн, одна красивее другой. Э, да что говорить! А племенной скот! А кирпичный завод!

Абольянинов. У моей тетки, Варвары Николаевны, был превосходный конский…

Аметистов. Что там Варвара-тетка! У меня лично был, да какой! Да что вы так приуныли? Приободритесь, отец!

Абольянинов. У меня тоска!

Аметистов. Вообразите, у меня тоже. Почему, неизвестно! Предчувствие какое-то… От тоски карты помогают…

Абольянинов. Я не люблю карт, я люблю лошадей. У меня была лошадь Фараон…

Голос глухо запел: «Напоминают мне оне…»

Камзол красный, рукава желтые, черная перевязь – Фараон…

Аметистов. Я любил заложить фараон… Эх, пойдет партнер углами гнуть, вы, батюшка, холодным потом обольетесь! Но зато потом, как срежете ему карту на полном ходу, хлоп! Ляжет, как подкошенная!.. Кто меня расстроил… Эх, убраться бы из Москвы поскорее!

Абольянинов. Да, да, поскорее, я не могу здесь жить…

Аметистов. Не раскисайте, братишка! Три месяца еще, и уедем в Ниццу. Вы бывали в Ницце, граф?

Абольянинов. Бывал много раз.

Аметистов. Я тоже, конечно, бывал, только в глубоком детстве. Эх-хо-хо… Моя покойная матушка, помещица, возила меня… две гувернантки с нами ездили, нянька… Я, знаете ли, с кудрями… Интересно, бывают ли шулера в Монте-Карло?

Абольянинов (в тоске). Ах, я не знаю… Ах, я ничего не знаю…

Аметистов. Схватило! Вот экзотическое растение. Граф, коллега, до прихода Зоечки прошвырнемся в «Баварию»?

Абольянинов. Вы меня прямо ошеломляете вашими словами. В пивных грязь и гадость…

Аметистов. Вы, стало быть, не видели раков, которых вчера привезли в «Баварию»! Каждый рак величиной, ну, чтобы вам не соврать, с гитару! Херувим!

Появляется Херувим.

Слушай, дорогой мажордом желтой расы, если придет Зоя Денисовна, скажи, что мы с графом на минутку в Третьяковскую галерею пошли. Ползем, папаня! Во – раки! (Уходит с Абольяниновым.)

Херувим. Мануска! Усли!

Манюшка (вбегает, целует Херувима). Чем ты мне понравился, я в толк не возьму! Желтый, как апельсин, а понравился! Вы, китайцы, лютеране?

Херувим. Лютирани, мала-мала, белье стираем… Слусай, Мануска, вазное дело. Мы скоро ехать будим, Мануска. Я тибе беру Санхай.

Манюшка. В Шанхай? Не поеду я.

Херувим. Поедеси!

Манюшка. Что ты командуешь? Что я тебе, жена, что ли?

Херувим. Я тибе зеню, Мануска. В Санхае.

Манюшка. Меня нужно спросить, пойду я за тебя или нет. Что, я тебе контракт подписывала, что ли, косой?

Херувим. Ты, мозет, Ганзалина зенить хоцись?

Манюшка. А хотя бы и Газолина, я девушка свободная. Ты чего буркалы китайские выпятил, я тебя не боюсь.

Херувим. Ганзалини?

Манюшка. Нечего, нечего…

Херувим (становится страшен). Ганзалини?

Манюшка. Что ты, что ты…

Херувим (схватывает Манюшку за глотку, вынимает нож). Я тибе цицас резать буду. (Душит Манюшку.) Кази, Ганзалини целовала?

Манюшка. Ой, пусти глотку, ангелок… Помяни, Господи, рабу Марию…

Херувим. Целовала? Целовала?

Манюшка. Херувимчик, хрустальный… Не целовала… не режь сиротку… Пожалей мою юную жизнь…

Херувим (спрятал нож). Зенить будеси Ганзалини?

Манюшка. Нет, нет, нет…

Херувим. Мине зенить будиси?

Манюшка. Нет… буду, буду. Что же это он, товарищи, делает?!

Херувим. Я тибе предлозение делала.

Манюшка. Ай да предложение, ай да женишок с ножичком… Ты же разбойник, Херувим!

Херувим. Ниэт… Я ни разбойник, я был пицальный… каздый гоняит… тюрьму хоцит садить китайса, за кокаин… Гандзалин миня тиранил мала-мала… Белье стирал целую ноць… сам денга бирет, мине сорок копиек давал… я страдал, холодный… – китайса не мозет зить холодной Москва… китайса Санхае долзен зить… Слусай, Мануска, ты типель собилайся, все собилай, мы скоро ехать будим, я придумал много цирвонцев достать…

Манюшка. Ой, Херувим, что ты придумал? Боюсь я тебя!

Звонок.

Катись в кухню.

Херувим исчезает.

(Открыв дверь.) Ой, Господи, Боже мой!..

Гандзалин. Здрасти, Мануска!

Манюшка. Ой, уйди, Газолин…

Гандзалин. Нет, я зацем уйди? Я не уйди. Ты одна, Мануска? Я тибе присел предлозение делать.

Манюшка. Уйди, Газолин.

Гандзалин. Нет, зацем? Ты мне сто говорила, а? Говорила, любиси. Обманула Ганзалин?

Манюшка. Что ты врешь? Ничего я тебе не говорила. Вот я Зою Денисовну кликну…

Гандзалин. Ты вресь. Ее дома нету. Ты, Мануска, много вресь! А я тибе люблю!

Манюшка. Ты с ножом? Говори прямо, если с ножом…

Гандзалин. Я с нозом. Предлозение делать.

Херувим (появился внезапно). Кто предлозение?

Гандзалин. Ага! Вот он, помосник! Ах, ты!..

Херувим. Ты иди с квартиры, иди!.. Это моя квартира, Зойкина, моя!

Манюшка. Ой, что же это будет?

Гандзалин. Твоя? Бандит! Захватил квартиру Зойкину! Я тибя подобрал? Ты как собака был? А ты… Я предлозение буду делать Мануске!

Херувим. Я узе делала. Она моя зена, она миня любит!

Гандзалин. Вресь! Она моя зена, она миня любит!

Манюшка. Врет, врет, врет! Херувимчик, врет он!

Херувим. Уходи из моей квартиры!

Гандзалин. Ты уходи! Я милици все расскази, какой ты китайский тип.

Херувим. Милиции… (Шипит.)

Гандзалин шипит.

Манюшка. Зайчики, милые, только не режьтесь, дьяволы!

Херувим. А-а-а-а!.. (Внезапно выхватывает нож, бросается на Гандзалина.)

Манюшка. Караул! Караул! Караул!

Гандзалин бросается в зеркальный шкаф, захлопывая за собой дверцу. Звонок.

Караул! Брось ножик, черт окаянный!

Звонок.

Звонят! На каторгу тебя заберут!