Геннадий Толмачев - Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук [Повести, юмористические рассказы, фельетоны]

— И что вы можете сказать о подсудимом?

— Для меня он не подсудимый, — с пафосом объявил Блинов. — Для меня он положительный герой. — И Миша стал рассказывать об экономии электроэнергии, о поломанной лопате, о сигаретах «Памир». Он рассказывал, глядя на подсудимого, а тот гордо расправлял плечи и даже начал поддакивать своему племяннику.

Мишу прервали. Дяде Ваде дали семь лет, хотя прокурор просил пять.

После суда к Блинову подошел лопоухий толстячок и, отрекомендовавшись Василь Васильевичем, проникновенно спросил:

— Молодой человек остался без работы?

— Турнули, — хмуро подтвердил Миша.

— Молодой человек не согласится продавать пиво?

— Пиво? — не поверил своим ушам Блинов. Он всегда считал, что на эту работу можно попасть только за особые заслуги перед человечеством. Но Василь Васильевич, похоже, не разыгрывал.

— Молодой человек согласен?

И Миша ответил:

— Считайте, что я приступил к работе, получил первую зарплату и отдал ее вам.

— Все зарплаты, — спокойно уточнил Василь Васильевич.

Так Миша Блинов стал продавцом пива.

У Блинова была нелегкая служба. Вся его клиентура делилась на две части: те, перед которыми надо было угодничать, заискивать (торговые начальники, контролеры, ревизоры и т. д.), а другая категория, ну, скажем, — обыкновенные любители пива. Но и тут надо было держать ухо востро: знать, кому сказать «ты», кому «вы», кому недолить, а кому и через край плеснуть. Не сразу, не вдруг, а через страхи, выговоры, выволочки у Миши наметывался глаз. И с какого-то времени, наконец, глаз стал у Миши почти как алмаз. Безошибочно угадывал клиентов. Соответственно благодарности появились, премии. А однажды Блинова рационализатором назвали.

Дело было так. Миша в пору своего торгового мужания налил кому-то кружку пива. «Еще наливай», — подсказал клиент. Миша сбросил в кружку еще глоток пены. «Мало!» — отметил клиент. И тогда Блинов вспылил:

— Слушай, ты, скряга, — на рубль!

— Мне чужих денег не надо.

— Тогда наливай себе сам! — вскричал Миша, и через полминуты свершилось чудо. Привередливый клиент сам налил себе в другую кружку, и пива в ней было чуть больше половины. С видом победителя «скряга» отчалил от прилавка.

Миша не закричал «Эврика» только потому, что не знал ни самого слова, ни по какому поводу его надо употреблять. Но открытие состоялось. И со следующего дня он так переоборудовал пивные краны, что покупатели сами себя обслуживали. Подойдет человек, надавит кнопку, и пиво струится в кружку. Полное доверие. И не было случая — ни одного случая! — чтобы клиент налил себе норму. Ведь наш клиент, он не мелочный. А тут такое доверие. Палец отсохнет под взглядом Блинова или следующего в очереди, если он будет с отстоями, пока уляжется пена, жать на кнопку. Просто?

— Миша, это на грани гениального, — сказали ему в тресте — Ты вырвал из лексикона ревизоров такое некрасивое слово как «недолив». Они его забудут. Держи премию, а мы побежим распространять твой передовой опыт.

Вот так Блинов стал рационализатором. К слову сказать, в чем-в чем, а в наблюдательности Мише отказать было нельзя. Однажды, увидев у стойки непростого товарища, подкатившего на «Волге», Блинов ему без обиняков сказал:

— Вы куда смотрите, товарищи руководители?

— Не понял, — насторожился клиент с «Волги».

— Почему мер никаких не принимаете? — наседал Миша.

— Снова не понял.

Народу почти не было, а иначе Блинов не осмелился бы сердить такого посетителя. Он отпустил ему пива и без горлопанства пояснил свою мысль.

— Государство — оно, конечно, не дуро, — сказал он. — Но тогда чем объяснить, что появились какие-то часы «пик»?

— Это очень сложная проблема.

— А по-моему, нет. Давайте разобьем всех трудящихся на три группы: первая начинает работу в восемь, вторая — в девять, третья — в десять. И вся проблема.

— А детские сады, школы, магазины? — спросил солидный клиент.

— Детские сады пусть работают с восьми, школьник перейдет дорогу — не заблудится (вон сколько школ), а магазины, как работали, так пусть и работают.

— Это не так просто, — вздохнул клиент, отставляя кружку. — Ты думаешь, один такой умный?

— Один не один, — заскромничал Миша. — Но ведь можно так сделать?

— Попробуем, — загадочно улыбнулся посетитель.

Вскоре Миша узнал, что такая система в городе внедряется. Блинов чуть не свихнулся от радости.

— Варит котелок у Блинова! — по десять раз на день втолковывал он постоянным клиентам. — Еще как варит! Но и тот гусь хорош: хоть бы грамоту прислал за идею. А ведь у меня этих идей невозможное количество.

И опять не соврал Блинов. Идей у него было хоть пруд пруди. Большинство, правда, таких, на которые можно было «Жигули» купить, мебелишкой обставиться, кое-что на черный день отложить. Но не верил Блинов в черный день в силу своей молодости, красоты и здоровья. А после встречи с Земфирой… Да, это должно было случиться.

Встреча произошла в полдень. Миша увидел Ее. Увидел и сначала не поверил. А когда поверил, то оказалось, что он стоит в фартуке рядом с девушкой и, растопырив руки, не пускает ее в трамвай. Очередь у пивного павильона приняла форму стрелы-стаи и с изумлением взирала на труженика прилавка, с диким воплем покинувшего рабочее место.

— Это она, товарищи! — зачем-то кричал Миша Блинов, в пять шагов настигая девушку. — Это она!

— Жена, что ли? — предположил кто-то в очереди.

— Какая жена? Ревизия! Слышали, как заблажил?

Миша, убедившись, что трамвай отчалил, отпустил руки в исходное положение и как-то канюче спросил:

— Узнаете? Это — я. Миша-пивник. Помните, я еще «птичье молоко» предлагал?

— Какой пивник? Какое молоко? Это безобразие! — по тону почувствовав, что на правонарушение Миша не способен, вспылила девушка.

— Успокойтесь, — попросил Блинов. — И знайте, я не такой, как они, — он кивнул на очередь. — Я на диссертацию способен.

— Какую диссертацию? — поморщилась девушка.

— Обыкновенную. Индустриальную.

Честно сказать, до этой минуты Миша Блинов все еще сомневался: мол, стоит ли ему ввергать себя в пучину до удивления малознакомой науки, и, кроме того, требующей сил не столько духовных, сколько материальных, но… Миша по долгу службы был неплохим психологом, и он увидел, что когда произнес слово «диссертация», то в глазах девушки промелькнуло что-то вроде любопытства.

— Диссертацию? Вот бы никогда не подумала! — тоном, близким к дружелюбному, проговорила девушка.

— Да я эту диссертацию за месяц сварганю, — вдруг раздухарился Блинов. — Степа Академик поможет, Лешка Губошлеп…

— Миша! — крикнул кто-то из очереди. — Иди сюда, поилец ты наш.

— Не переломишься! — сквозь зубы процедил Блинов и даже не посчитал нужным повернуть туда голову. — Не дадут с человеком поговорить, алкаши несчастные.