Ефим Райзе - Еврейские народные сказки [Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе]

Но только кончили горбуны прыгать и кувыркаться и пошли по кругу гроши собирать, сразу стал народ расходиться, и ни одного медяка им не досталось.

Жаль стало еврейке горбунов. Впервые за много лет по-настоящему посмеялась. Думает она: «Дай-ка я их накормлю — муж еще не скоро из синагоги придет».

Зазвала горбунов к себе, усадила за стол и накормила всем, что было в доме лучшего. Наелись они досыта и говорят:

— Ну, хозяйка, спасибо тебе большое за ласку. Не хочешь ли наши фокусы поглядеть?

— Нет, — говорит она, — люди добрые, фокусы я ваши из окна видела, спасибо вам, идите себе теперь, а то как бы муж из синагоги не вернулся.

Не успела сказать — на лестнице мужнины шаги. Испугалась жена: куда горбунов спрятать? А у стены стоял большой ларь. Схватила она горбунов и по одному туда засунула. И только захлопнула тяжелую крышку, вошел муж. Помыл он руки, помолился, сел за стол, поел, поспал, потом встал и пошел опять в синагогу. Муж за дверь — хозяйка к ларю. Подняла крышку — горбуны мертвые! Задохнулись. Заметалась женщина — что делать? Вытащила она из ларя одного горбуна, посадила за стол и поставила перед ним тарелку с фаршированной щукой. А сама вышла на улицу.

Уже темнело. На посту стоял городовой. Она давай его потихоньку подзывать. Видит городовой: красивая молодая еврейка зовет, пальчиком манит. Закрутил он усы, подошел к ней. Провела его еврейка в дом и говорит:

— Беда у меня приключилась, господин городовой, пожалела я бедного горбуна, дала ему рыбы поесть, а он подавился костью и умер. Что я буду делать, если муж из синагоги придет? Возьмите пятьдесят рублей, только выручите из беды!

— Отчего не выручить? — говорит городовой.

Взял он одеяло, завернул в него горбуна, отнес к Висле и кинул в воду. Идет обратно к еврейке:

— Ну, красавица, гони пятьдесят рублей, избавил я тебя от беды.

— Как избавил? А это что?

Смотрит городовой: сидит за столом горбун, будто его никто и с места не трогал.

— Ну, это мы еще посмотрим! — заорал на горбуна городовой. — Плохо ты, видно, меня знаешь!

Взял он горбуна, привязал к ногам кирпич, завернул в одеяло, отнес к Висле и кинул в реку. Пришел обратно:

— Ну, хозяйка, гони пятьдесят рублей, избавил я тебя от беды!

— Как избавил? А это что?

Городовой смотрит, глаза протирает: сидит за столом горбун, будто его никто и с места не трогал. Рассердился городовой:

— Не на такого, — говорит, — ты, горбун, напал! Плохо, плохо ты меня знаешь!

Схватил он горбуна, скрутил ему за спиной руки, привязал к ногам по кирпичу, завернул в одеяло, отнес к Висле и бросил, где вода поглубже да побыстрее. Идет, довольный, назад, в уме денежки подсчитывает. И только он в дверь, видит: по лестнице горбун поднимается!

— Ты куда это? — кричит ему городовой.

— А ты куда? — обернувшись, кричит горбун в ответ.

— Ах ты так!

Рассвирепел городовой, хвать горбуна по голове, у того и дух вон. Завернул он его в свою шинель, отнес на реку и кинул в воду.

«Теперь уже не вернешься, — думает, — сам все сработал, беспокоиться не приходится».

Пришел он к еврейке и говорит:

— Ну, хозяйка, гони пятьдесят рублей. Всех четырех горбунов я в Вислу покидал. Теперь не вернутся!

— Четырех? — взвизгнула еврейка. — Откуда четвертый-то?

— Он мне повстречался, когда я с реки в третий раз возвращался, — отвечает городовой.

— Ой, горе мне! — заголосила еврейка. — Так это ведь мой муж был! Караул! Спасите, люди добрые!

Испугался городовой и убежал. А еврейка избавилась и от мертвых горбунов, и от старого мужа, не потратив ни копейки денег.

Еще в детстве Гершеле Острополер любил подшучивать над окружающими. Заходит он однажды с петухом под мышкой к соседу-часовщику и говорит:

— Реб Ноте, мама просила починить петуха.

— Ты с ума сошел? Я ведь чиню только часы.

— Потому я и пришел к вам. Этот петух — мои часы. Он будил меня в шесть утра, а вот уже с неделю, как начал кукарекать не в шесть, а в полседьмого. Значит, он отстает на полчаса. Почините его, реб Ноте!

Рассказывают, что остропольский помещик пан Добровольский был тщеславен и мстителен. Он требовал от жителей своих местечек и деревень, чтобы при встрече с ним всякий низко ему кланялся и снимал перед ним шапку, ревниво следил за встречными и наказывал невнимательных.

Однажды помещику попался на пути Гершеле, который забыл снять перед ним шапку. Остановил его помещик и спрашивает:

— Ты откуда?

— Я остропольский, ясновельможный пан!

Пан насупился:

— Ну а шапка?

— Тоже остропольская, ясновельможный пан, — притворяясь наивным, ответил Гершеле.

По дороге шли мужчина и женщина и о чем-то оживленно беседовали. Видно было, что они очень рады друг другу.

Тут случился Герш Острополер. Говорит ему прохожий, показывая на счастливую пару:

— Какие счастливые! Это, наверное, муж и жена.

Гершеле улыбнулся:

— Да. Это муж и жена. Только, сдается мне, он — не ее муж, а она — не его жена.

Герш вернулся ночью домой пьяный в стельку. Видит — дверь заперта. Стучит в дверь. Слышит, жена бранит его на чем свет стоит.

— Отвори, жена, — кричит Герш, — я принес тебе бочку вина!

Обрадованная жена поспешила отворить дверь.

— Где же твоя бочка с вином? — спрашивает.

Герш хлопнул себя по животу:

— В-в-вот здесь, в моем брюхе, ц-ц-целая бочка вина!

Поздно ночью Гершеле Острополер явился домой пьяный. Жена не хотела его впускать в дом и стала, как всегда, упрекать в том, что он ничего не зарабатывает.

— Отвори, жена, честное слово, я сегодня заработал.

Жена впустила Гершеле и видит, что он без капоты.

— Караул! Где твоя капота? А говорит еще, что заработал!

Гершеле улыбнулся и погладил себя по жилету:

— Заработал два рубля. Капота стоила три рубля, а я ее пропил за пять! Разве это не чистый заработок?

Жена Гершеле вечно упрекала его в том, что он не зарабатывает.

Однажды после очередной головомойки Гершеле поднялся и направился к выходу.

— Ты куда? — спросила жена.

— Искать заработков, — ответил Гершеле.

Возвратился он поздно вечером и спрашивает жену:

— Сколько надо заплатить балаголе за дорогу до Летичева и обратно?