Фрэнсис Бэкон - Утопический роман XVI-XVII веков

— Это лицо, о котором я говорю, — сказал он, указывая на меня рукою, — капитан Сиден, руководству и авторитету которого я охотно подчинюсь, если вы захотите его избрать нашим генералом.

Это неожиданное выступление и взгляды всех присутствующих, обратившиеся ко мне, несколько меня смутили, но, быстро оправившись, я ответил, что рекомендация господина де Нюи больше вызвана дружбою, которую он питает ко мне, чем уверенностью в моих познаниях и достоинствах, что я иностранец, родившийся в стране, далекой от Голландии, что в нашей среде найдутся люди более способные к этому делу, чем я, что мне хотелось бы, чтобы меня от этого избавили, что я предпочитаю повиноваться тому, кого они изберут, чем самому принять командование.

Не успел я окончить свою речь, как некий Сварт, человек очень смелый и деятельный, всегда сопровождавший меня в наших вылазках, вдруг взял слово и сказал:

— Милостивый государь, все отговорки ни к чему не приведут, и если вы последуете моему совету и совету господина де Нюи, вы согласитесь стать нашим генералом. То, что он говорил о ваших достоинствах, всем известно, я же, в частности, могу сказать, что с тех пор, как мы находимся на этом берегу, вы из всех нас оказались самым осторожным и энергично работали для общего спасения и блага. Довольно и этого довода, чтобы убедиться, что вы достойны руководить, а кроме того, мы купцы или судовладельцы и ничего не смыслим ни в войне, Нив военных порядках, и вы можете нас этому научить. Вы единственный обладаете требуемыми для этого назначения качествами, и только вы способны нами руководить. Стало быть, я заявляю, что я никому, кроме вас, подчиняться не стану.

Эта речь, произнесенная твердо и резко, произвела такое действие на настроение остальных, уже расположенных к тому, чтобы избрать меня начальником, что все в один голос закричали:

— Капитан Сиден должен стать нашим генералом.

Увидев, что мне не отделаться, я подал знак, что хочу говорить, и начал:

— Господа, так как вы вынуждаете меня принять руководство, я соглашаюсь с благодарностью и от всего сердца желаю, чтобы это было на общую пользу. Но чтобы все шло гладко и все распоряжения строго выполнялись, я попрошу у вас некоторых привилегий, если вы на них согласитесь. Я, со своей стороны, приложу все усилия к тому, чтобы охранять вас и поддерживать тот порядок, который я найду наиболее подходящим.

Первое, о чем я прошу вас, — это, чтобы каждый из вас в отдельности и все вместе дали клятву повиноваться мне и Совету под страхом тех наказаний, которые мы найдем нужным применить к виновным.

Второе — чтобы я располагал властью руководить армией так, как это мне покажется лучше, выбирать старших офицеров, которые не смогут занимать никаких должностей, не получив назначения от меня.

Третье — чтобы в Совете мой голос считался за три голоса.

И последнее — чтобы я или мой лейтенант имели право veto при обсуждении тех или иных вопросов.

Все эти привилегии мне были предоставлены, и тут же все стали приветствовать меня как генерала. Первым знаком признания моего авторитета было то, что мне была поставлена посреди лагеря палатка, большая, чем все остальные; в ней я и провел ту же ночь, взяв с собою Ван де Нюи и пользуясь его советами относительно разных вещей.

На следующий день я собрал весь наш народ и в их присутствии назначил Ван де Нюи суперинтендантом всех товаров и съестных припасов, которые у нас имелись и могли оказаться в будущем. Сварта я назначил главным заведующим артиллерией, оружием и военными припасами. Мориса, опытного и старательного матроса, я назначил адмиралом нашего флота, который состоял из шлюпки, лодки и еще одной большой шлюпки, сооружаемой нами из обломков нашего корабля. Среди нас был англичанин, именуемый Мортоном, который служил сержантом в Нидерландах, он получил назначение капитана первой роты; де Хаэс, человек воздержанный и бдительный, получил вторую роту; некий Ванфлутс получил третью роту, и Бош — четвертую. Ле-Брена я назначил генерал-майором, и всем предложил выбрать себе младших офицеров, которых я должен был утвердить.

Я имел двух слуг, из которых одного звали Девезом, он был у меня сержантом в Каталонии. Это был человек добрый, умный, воздержанный и преданный, он служил у меня с тех пор, как я бросил военную службу. Я сделал его своим лейтенантом, а второго своего слугу, Тюрси, — секретарем.

Избрав таким образом офицеров, мы произвели перепись всех наших людей. Оказалось, что всего было триста семь мужчин, три юноши и семьдесят четыре женщины, все вполне здоровые. Хотя некоторые и заболели сразу после того, как мы высадились с корабля, но неделю спустя они уже поправились, — признак того, что местный воздух был очень здоровый. Я разделил всех этих людей на четыре части. Морису я дал двадцать шесть матросов и трех юношей — это был наш флот. Сварт получил тридцать человек для артиллерии. Двести человек я разделил на четыре одинаковых отряда, а остальные мужчины и женщины должны были повиноваться Ван де Нюи. У нас было две трубы, которые помимо обычного употребления использовались, по голландскому обычаю, во время молитвы на корабле. Ван де Нюи получил одну трубу, а другую я взял себе. Уладив наши дела, я собрал всех старших офицеров и заявил им, что, прежде чем будут исчерпаны наши съестные припасы, необходимо отправиться морем и по суше добывать новые и постараться найти более удобное место, чем то, в котором находился наш лагерь, где в скором времени нам будет многого не хватать и где мы не смогли найти даже хорошей воды. Мне кажется, сказал я, что следовало бы послать несколько вооруженных отрядов, чтобы ознакомиться со страною и пробраться дальше, чем ходили до сих пор. Они легко согласились на мое предложение и заявили, что готовы повиноваться моим приказаниям. Итак, я приказал Морису снарядить шлюпку и лодку и отправиться самому вдоль берега вправо от лагеря, а лодку послать налево. Мортону я приказал выбрать двадцать человек из его отряда и идти также вдоль берега налево, не удаляясь от лодки, а де Хаэс получил приказание выбрать тридцать человек из его отряда и идти в глубь страны. Я же взял сорок человек из двух других отрядов и оставил своего лейтенанта в лагере командовать в мое отсутствие. Мы захватили с собою на три дня еды и военных припасов и вооружились шпагами, пиками, палками и мушкетами. Я отдал распоряжение приготовиться и прийти ко мне за приказаниями с самого раннего утра на следующий день, который был двадцатым с момента высадки, — что и было ими выполнено.

На рассвете они собрались и явились ко мне, согласно моему приказанию. Я ничего не изменил в своих вчерашних распоряжениях, прибавив лишь, что если они встретят на пути что-нибудь значительное, то чтобы немедленно эту новость сообщили в лагерь. Я еще раз подтвердил Мортону, чтобы он не удалялся от лодки и каждый вечер до захода солнца подходил к берегу, так же как и я решил поступать в отношении Мориса.