Арчибалд Кронин - Замок Броуди

— Нате! — вопил он. — Берите все! Я больше ими не торгую. Не нужны мне больше проклятые шляпы, хотя они и лучше, и дешевле, чем в магазине рядом. Лучше и дешевле! — твердил он все снова и снова. — Если они вам раньше были не нужны, так вы у меня их возьмете сейчас!

Толпа отступала перед силой и меткостью этого обстрела. Люди расходились, заслоняясь, с недовольными лицами. Шляпы Броуди летели им вслед.

— Прекратить, говорите вы? — кричал он насмешливо. — Будь я проклят, если я это сделаю. Разве вам не нужны шляпы, что вы удираете? Вы упустите случай, который бывает раз в жизни!

Он упивался вызванным им смятением, и когда толпа разбежалась, он схватил за поля твердый котелок и метнул его вниз с холма, где котелок, подхваченный ветром, весело запрыгал, как мяч по площадке, и, в конце концов, подкатился под ноги какому-то прохожему, шедшему в дальнем конце улицы.

— Вот так удар! — крикнул Броуди, хохоча, с шумной хвастливостью. — А вот и еще один! И третий! — И новый залп засвистел в воздухе вслед за первым. Шляпы всех видов бешено прыгали, кружились, плясали, разлетались, катились друг за дружкой вниз по улице. Казалось, сильным ураганом их сорвало с головы у множества людей сразу. Такого поразительного зрелища в Ливенфорде никто никогда еще не видал.

Но, в конце концов, запас Броуди истощился, и, держа последний метательный снаряд в своей огромной лапище, он медлил, выбирая, в кого бы им запустить, дорожа этим последним снарядом — твердой, как дерево, соломенной шляпой, которая ввиду ее формы и твердости заслуживала, по его мнению, соответствующей мишени. Вдруг он уголком глаза заметил бледное, испуганное лицо Перри, его бывшего приказчика, выглядывавшего из дверей соседней лавки. «А, он здесь, — подумал Броуди, — здесь эта крыса, которая, спасая свою шкуру, убежала с тонущего корабля. Почтенный директор паноптикума Манджо!» И своеобразный снаряд, вертясь в воздухе, как метательный диск, молнией полетел прямо в лицо Перри. Твердый и острый край ударил его по рту и сломал зуб. Увидев, как потекла кровь и как перепуганный насмерть Перри отскочил внутрь магазина, Броуди издал торжествующий рев.

— Вот теперь ты будешь красив, как подобает заведующему музеем восковых фигур, дрянцо ты этакое! Получай то, что тебе давно уже причитается!

Он восторженно потряс руками в воздухе, довольный таким, по его мнению, достойным завершением своего замечательного выступления, и, возбужденно усмехаясь, ушел обратно в лавку. Но когда он увидел пустые полки и остатки разодранных коробок на полу, улыбка застыла у него на губах неподвижной гримасой. Не давая себе времени подумать, он прошел по мусору в контору за лавкой и все с той же дикой потребностью разрушения вытащил все ящики письменного стола, разбил о стену пустую бутылку из-под виски, одним могучим усилием опрокинул тяжелый стол. Потом, с хмурым задором любуясь картиной разрушения, снял с крюка у окна ключ, взял свою палку и с высоко поднятой головой, снова пройдя через лавку, вышел на улицу и запер за собой дверь. Это последнее движение вдруг вызвало в его душе такое ощущение чего-то окончательно непоправимого, что ключ, который он держал в руках, показался ему совершенно ненужным, лишним. Вынув его из замка, он бессмысленно посмотрел на него, держа его на раскрытой ладони, потом вдруг отступил на шаг, швырнул его высоко за крышу здания и напряженно прислушался, пока до него не донесся слабый всплеск — ключ упал в реку за домом. «Пусть попадают в лавку, как хотят, — подумал он злобно. — Я с ней, во всяком случае, покончил».

Идя домой, он все еще не был в состоянии (или не хотел) ни о чем думать. Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше. У него был хороший каменный дом, но дом был заложен, и по закладной нужно было платить большие проценты. Нужно было содержать дряхлую старуху мать, больную жену и бездельника сына, дать образование маленькой дочери, а между тем он не был способен выполнить все это — у него была только физическая сила, достаточная, чтобы вырвать с корнем средней величины дерево. Он, собственно, не отдавал себе во всем этом ясного отчета, но теперь, когда прошло бесшабашное настроение, он смутно ощущал неопределенность своего положения, и на душе у него было тяжело. Больше всего угнетало его отсутствие денег, и когда он подошел к своему дому и увидел стоявший у ворот знакомый высокий кабриолет, запряженный гнедым мерином, лицо его омрачилось.

— К черту! — пробурчал он. — Опять приехал? Он думает, что я могу теперь оплатить тот громадный счет, который он мне предъявит?

Экипаж доктора Лори у его дома вызвал в нем жалящее воспоминание об его безденежье, и, рассчитывая избежать тягостной встречи и войти в дом незамеченным, он был сильно раздосадован, когда на пороге столкнулся с Лори.

— Заехал взглянуть на вашу добрую жену, мистер Броуди, — сказал доктор с притворной сердечностью. Это был осанистый господин с напыщенными манерами, с одутловатым лицом, маленьким красным ртом и словно срезанным подбородком, несоответственно украшенным внушительной седой бородой. — Хотел немного ее ободрить, знаете ли. Мы должны делать все, что в наших силах.

Броуди молча посмотрел на доктора, и его мрачный взгляд говорил яснее слов: «Как же, много ты ей помог, пустомеля этакий!»

— К сожалению, я не нашел большой перемены к лучшему, — продолжал Лори поспешно, становясь красноречивее под недружелюбным взглядом Броуди. — Да, улучшения почти не заметно. Боюсь, что кончается последняя глава, мистер Броуди! — Такова была его излюбленная банальная фраза, которой он обычно намекал на близость смерти. И, сказав ее, доктор глубокомысленно покачал головой, вздохнул и с выражением меланхолической покорности судьбе погладил бороду.

Претенциозная напыщенность этого самовлюбленного глупца была противна Броуди, и хотя он не жалел, что назло Ренвику пригласил Лори лечить миссис Броуди, но его ничуть не обманывали мнимое простодушие доктора и усиленные выражения сочувствия.

— Я это давно уже от вас слышу, — проворчал он. — Вечно вы со своей последней главой! Мне кажется, вы меньше, чем кто-либо, знаете, что будет. Мне все это начинает надоедать.

— Я понимаю, понимаю, мистер Броуди! — сказал Лори, успокоительно помахивая рукой. — Ваше настроение весьма естественно, вполне естественно! Никто не может предсказать точно. когда произойдет печальное событие. Это в большой мере зависит от реакции крови, то есть от поведения кровяных шариков. В них вся суть. Они иногда оказываются более стойкими, чем мы полагаем. Да! Иногда они проявляют просто поразительную активность! — И, довольный, что выказал таким образом свою ученость, он погладил бороду и с важностью посмотрел на Броуди.