Гертруда Стайн - Автобиография Элис Б. Токлас

Но я зато прекрасно помню как я впервые услышала голос Дженет Скаддер. Это было давно когда я только-только приехала в Париж и у нас с подругой была маленькая квартирка на рю Нотр-Дам-де-Шан. Моя подруга заразившись восторгами других восторженных дам купила себе Матисса и мы его повесили на стену. К нам зашла Милдред Олдрич, а дело было весенним днем и было очень тепло и Милдред смотрела из открытого окна перегнувшись через подоконник. И вдруг я услышала как она говорит, Дженет, Дженет иди сюда к нам. Что там такое, спросил в ответ очень красивый протяжный голос. Я хочу чтобы ты ко мне поднялась и познакомилась с моими подругами Хэрриет и Элис и чтобы ты поднялась сюда к нам и посмотрела на их новую квартиру. Ах, вон в чем дело, отозвался голос. И тогда Милдред сказала, а еще у них новый большой Матисс. Поднимайся посмотришь. Да нет пожалуй дело того не стоит, ответил голос.

Впоследствии Дженет вдоволь насмотрелась на Матисса когда он жил в Кламаре. И с Гертрудой Стайн они тоже всегда были друзьями, по крайней мере с тех пор как стали часто встречаться.

Так же как и доктор Кларибел Коун, Дженет, которая вечно твердит что она ровным счетом ничего во всем этом не понимает, читает Гертруду Стайн и чувствует текст и с чувством читает тексты вслух.

Мы в первый раз после войны собрались съездить в долину Роны и Дженет с подругой на таком же как Годива форде тоже должны были ехать. Об этом я вам скоро расскажу.

А еще все это время в первые беспокойные месяцы после войны мы все пытались выбить для Милдред Олдрич орден Почетного легиона. После войны многие из тех кто работал на войну получили Почетный легион только они все принадлежали к тем или иным организациям а Милдред Олдрич нет. Гертруде Стайн очень хотелось чтобы Милдред Олдрич тоже его получила. Начать с того она считала ей причитается просто по совести, никто не сделал для Франции с точки зрения пропаганды столько сколько сделала Милдред потому что ее книги читала вся Америка, и к тому же она прекрасно знала что Милдред это будет по душе. И мы начали кампанию. Это было не так-то просто потому что ясное дело предпочтение отдавали организациям. Мы начали обивать пороги. Мы начали составлять списки американцев кто позаметнее и просить их поставить подпись.

Никто нам не отказывал, но список сам по себе конечно вещь хорошая, но к делу его не пришьешь. Мистер Джаккачи который был большой поклонник Милдред Олдрич очень старался нам помочь но всем его высокопоставленным знакомым сперва самим было что-нибудь нужно. Нам удалось заинтересовать Американский легион [161]по крайней мере двоих полковников, но и у них тоже были свои списки в порядке очередности. Мы со всеми встречались и говорили и старались заинтересовать и все нам что-то обещали и ничего не двигалось с места. Наконец мы познакомились с сенатором. Он бы нам конечно помог но сенаторы в то время были народ весьма занятой и вот однажды вечером мы познакомились с сенаторовой секретаршей. Гертруда Стайн подвезла сенаторову секретаршу до дому на Годиве.

Как выяснилось сенаторова секретарша уже пыталась научиться водить автомобиль и ничего у нее не получилось. То как Гертруда Стайн вела машину сквозь парижские запруженные улицы с легкостью и небрежностью профессионального шофера и была при этом еще и знаменитой писательницей, произвело на нее неизгладимое впечатление. Она сказала что достанет бумаги Милдред Олдрич из долгого ящика где те вероятнее всего и застряли и как сказала так и сделала. Прошло совсем немного времени и мэр той деревни где жила Милдред Олдрич однажды утром послал за ней по очень важному делу. Он дал ей бумаги которые нужно подписать чтобы официально подать на Почетный легион. Он ей сказал, не стоит забывать, мадмуазель, что такие вещи зачастую не доводятся до конца.

Так что на всякий случай приготовьтесь чтобы разочарование не было для вас слишком горьким. На что Милдред тихо ответила, monsieur le maire, если мои друзья что-нибудь затеяли они непременно доведут дело до конца. Так оно и вышло. Когда по пути в Сен-Реми мы заехали в Авиньон там нас ждала телеграмма и мы узнали что Милдред удостоена награды. Мы были так рады так рады а Милдред Олдрич до последних дней жизни гордилась и радовалась что ей оказали такую честь.

Все эти первые беспокойные годы сразу после войны Гертруда Стайн очень много работала. Не так как в былые дни конечно, не ночи напролет, но все-таки, между визитами, пока ждала в автомобиле покуда я ходила по всяческим делам, пока позировала.

Особенно ей в те времена нравилось работать в автомобиле пока он стоит на переполненной улице.

Именно тогда она просто в шутку взяла и написала Лучше Меланкты. Харольд Лёб, он тогда в одиночку издавал Брум, сказал что очень бы хотел какую-нибудь ее вещь только чтобы не хуже Меланкты, той ранней повести про негров.

Уличный гам и движение автомобилей оказывали на нее большое влияние. Еще ей нравилось выстроить какое-нибудь предложение и взять его себе за что-то вроде камертона или метронома и дальше писать в этом размере на этот мотив. Мысли Милдред, опубликованные в Америкэн кэрэван, из всех подобных экспериментов казались ей самым удачным. Еще один такой же текст был Месторождение бонн, опубликованный в Литтлревью [162]. Тогда же были написаны Сказки с моралью 1920—1921, Американская биография и Сто выдающихся мужчин, где она по ее собственным словам выдумала из головы ровно сотню мужчин в равной степени мужчин и в равной степени выдающихся.

Последние два были потом опубликованы в Полезных знаниях.

Примерно в то же самое время в Париж ненадолго вернулся Харри Гибб. Ему очень хотелось чтобы Гертруда Стайн выпустила книгу из которой было бы видно чем она все эти годы занималась. И не какую-нибудь там книжицу, повторял он, а большую книгу, чтоб людям было обо что поточить зубы. Вы просто обязаны это сделать, так он говорил.

Но Джон Лейн отошел от дел а ни один другой издатель за такое не возьмется, сказала она.

Да какая разница, говорит ей Харри Гибб да так резко, главное в том чтоб показать им всем и вообще вас нужно печатать и печатать, а потом повернулся ко мне и сказал, Элис вот вы за это и возьмитесь. Я понимала что он прав и что кто-то должен этим заняться. Но как.

Я переговорила с Кейт Басе и она предложила обратиться в Компанию четырех морей которая одну небольшую книжку для нее уже напечатала. Я вступила в переписку с человеком по имени мистер Браун, Бог Свидетель Браун как его называла Гертруда Стайн передразнивая Уильяма Кука была у него такая присказка если все начинало идти из рук вон. Как только я и Бог Свидетель обо всем договорились мы отправились на юг, в июле девятнадцатого года.