Уильям Коллинз - Армадэль. Том 1

Внимание мисс Мильрой, по-видимому, было уже занято, она не отвечала. Пока ее отец и Аллэн разменивались любезностями, она приводила в порядок письменный стол и рассматривала разные вещи, разбросанные на нем, с необузданным любопытством избалованного ребенка. Через минуту после того, как майор заговорил с нею, она увидела бумажку, спрятанную между листьями пропускной [9]бумаги, схватила ее и тотчас обернулась с восклицанием удивления.

— Неужели мои глаза обманывают меня, папа? — спросила она. — Или вы точно писали объявление, когда я вошла?

— Я только что кончил, — отвечал ей отец. — Но, душа моя, мистер Армадэль здесь. Мы ждем завтрак.

— Мистер Армадэль все знает, — отвечала мисс Мильрой. — Я сказала ему в саду.

— О да! — вмешался Аллэн. — Пожалуйста, не обращайтесь со мной, как с посторонним, майор! Если оно насчет гувернантки, то я, хоть косвенно, замешан в этом.

Майор Мильрой улыбнулся. Прежде чем он успел ответить, его дочь, читавшая объявление, обратилась к нему во второй раз.

— О, папа! — сказала она. — Здесь есть одно, что мне не нравится. Зачем вы поставили начальные буквы имени бабушки в конце? Зачем вы приглашаете их писать в дом бабушки в Лондон?

— Душа моя! Твоя мать ничего не может сделать, как тебе известно. Что касается меня, даже если бы я поехал в Лондон и стал расспрашивать незнакомых дам о их характерах и дарованиях, я на это совершенно не способен. Твоей бабушке приличнее всего получать письма и наводить необходимые справки.

— Но я хочу сама читать письма, — настаивал избалованный ребенок. — Некоторые непременно будут забавны…

— Я не извиняюсь за такой бесцеремонный прием, мистер Армадэль, — обратился майор к Аллэну с веселой и добродушной улыбкой. — Он может служить вам предостережением, если вам случится жениться и иметь дочь, чтобы не избаловать ее, как сделал это я, потакая всем ее прихотям.

Аллэн засмеялся. Мисс Мильрой настаивала.

— Притом, — продолжала она, — я хотела бы сама выбрать, на какие письма отвечать, а на какие нет. Я думаю, что мне следует иметь голос в выборе гувернантки для меня. Зачем не объявить, папа, чтобы письма присылались сюда, в почтовую контору, или в какую-нибудь лавку? Когда мы с вами прочтем их, мы можем послать выбранные письма к бабушке, и она может навести справки и выбрать лучшую гувернантку, как вы уже распорядились, не оставляя меня совершенно в неизвестности, что я считаю — наверно, и вы, мистер Армадэль? — совершенно бесчеловечным. Позвольте мне переменить адрес, папа, пожалуйста, душечка!

— Мы не получим завтрака, мистер Армадэль, если я не скажу «да», — возразил майор добродушно. — Поступай, как хочешь, моя милая, — обратился он к дочери. — Только бы твоя бабушка устроила для нас это дело, а остальное не имеет никакой важности.

Мисс Мильрой взяла перо, зачеркнула последнюю строчку в объявлении и написала другой адрес собственной рукой:

«Обратиться письменно к М. в почтовую контору в Торп-Эмброз в Норфольк».

— Вот, — сказала она, поспешно подходя к своему месту у чайного стола, — теперь объявление может отправляться в Лондон, и если оно доставит нам гувернантку, о папа! Кто такая будет она?.. Чай или кофе, мистер Армадэль? Мне, право, стыдно, что я заставила вас ждать. Но так успокоительно, — прибавила она лукаво, — кончить дело до завтрака!

Отец, дочь и гость сели вместе за маленький круглый столик, как добрые соседи и уже добрые друзья.

Три дня спустя один из лондонских рассыльных тоже до завтрака кончил свое дело. Его округом была улица Диана в Пимлико, и последнюю из утренних газет, которые он разносил, он оставил у миссис Ольдершо.

Примерно час спустя после того, как Аллэн отправился осматривать свои владения, Мидуинтер встал и в свою очередь наслаждался при дневном свете великолепием нового дома.

Хорошо выспавшись, он сошел с большой лестницы так же весело, как Аллэн, и так же заглядывал во все обширные комнаты нижнего жилья, вне себя от удивления при виде красоты и роскоши, которые окружали его.

«Дом, в котором я служил, когда был мальчиком, был очень красив, — думал он, — но он ничто в сравнении с этим домом. Желал бы я знать, так ли был удивлен и восхищен Аллэн, как я?»

Красота летнего утра увлекла его в открытую дверь передней, как и его друга часом раньше. Он проворно сбежал со ступеней, напевая мотив, под который плясал в былое время. Даже воспоминания о его несчастном детстве были окрашены в это счастливое утро в светлые тона, сквозь которые он и смотрел на них.

«Если бы я не отвык, — думал он, облокотись на ограду и смотря в парк, — я попробовал бы одну из моих прежних штук на этой чудесной траве».

Он обернулся, приметил двух слуг, разговаривавших у кустарника, и спросил, где хозяин дома. Слуги с улыбкой указали на сад и сказали, что мистер Армадэль пошел туда более часа тому назад и встретил там мисс Мильрой. Мидуинтер пошел по тропинке через кустарник, но, дойдя до цветника, остановился, подумал и вернулся назад.

«Если Аллэн встретился с этой молодой девицей, — сказал он сам себе, — я ему не нужен».

Он засмеялся при этом философском выводе и пошел осматривать красоты Торп-Змброза с другой стороны дома. Пройдя угол передней стены здания, он спустился с нескольких ступеней, прошел по вымощенной дорожке, повернул за другой угол и очутился с задней стороны дома. Позади него находился ряд небольших комнат, расположенных в уровень со службами. Перед ним с дальней стороны небольшого садика возвышалась стена, закрытая лавровой изгородью с дверью на одном конце, которая вела мимо конюшен к воротам, открывавшимся на большую дорогу. Приметив, что до сих пор он нашел только кратчайшую дорогу к дому, по которой ходили слуги и поставщики, Мидуинтер вернулся назад и посмотрел на окно одной из комнат в нижнем этаже, когда проходил мимо него. Людские, что ли, были эти комнаты? Нет, людские, очевидно, были с другой стороны нижнего жилья, а окно, на которое он взглянул, принадлежало кладовой. Следующие две комнаты в этом ряду были пусты. Четвертое окно, когда он подошел к нему, отличалось от остальных: оно служило также дверью и в эту минуту было открыто в сад.

Привлеченный книжными полками, которые он приметил на стенах, Мидуинтер вошел в эту комнату. Книги, которых было немного, недолго задержали его — на них достаточно было взглянуть и незачем было снимать с полок. Романы Вальтера Скотта, повести мисс Эджеворт и многих ее последователей, поэмы миссис Гэманс и несколько разрозненных томов иллюстрированных альманахов того времени составляли маленькую библиотеку. Мидуинтер повернулся, чтобы выйти из комнаты, когда предмет с одной стороны окна, прежде не примеченный им, привлек его внимание и остановил у порога. Это была статуэтка, стоящая на пьедестале, уменьшенная копия знаменитой Ниобеи в флорентийском музее. Мидуинтер перенес свой взгляд со статуэтки к окну с внезапным опасением, заставившим сердце его сильно забиться. Это было французское окно, а статуэтка стояла перед ним по левую руку. Он выглянул из окна с подозрением, которое еще не прочувствовал. Вид открывался перед ним на луг и на сад. С минуту воображение его смело боролось, чтобы избавиться от предчувствия, овладевшего им, и боролось напрасно. Тут как раз около него и как раз перед ним, безжалостно заставляя его возвратиться от счастливого настоящего к ужасному прошлому, была комната, которую Аллэн видел во Втором Видении Сна.