Джером Джером - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Он сказал, что знает короткую дорогу до Понтрезины. В результате мы увязли в снегу по пояс.

— Теперь я знаю, где мы! — сказал Кейн. — Мы в ложбине. Надо было свернуть направо.

Мы немедленно свернули направо и оказались в снегу по шею.

— Я бывал в Понтрезине, — заметил я. — Не так уж там интересно.

— И то правда, — согласился Кейн.

Застрять в сугробе легче, чем выбраться из него. Смеркалось, когда мы доплелись до Целерины. Кейн отправился к себе по шпалам, а мы с племянницей побрели на станцию. Все еще валил снег.

— Это не шутка, — сказал я племяннице, когда мы уже сидели в поезде. — Мы могли замерзнуть насмерть. Такое случается.

Моя племянница Нелли — набожная девушка и преданная поклонница Холла Кейна.

— Я бы, может, испугалась, — промолвила она, — если бы с нами не было мистера Кейна. Я совершенно уверена, что его оберегают свыше.

Раньше Санкт-Мориц был уютным тихим городком с единственной, по сути, гостиницей — «Кульм». Мы с женой остановились в «Паласе», когда его только-только открыли. С нас брали по семь франков в день, включая все услуги. Говорят, с тех пор цены выросли. Постояльцев набралось едва ли с десяток, в том числе один генерал в отставке, служивший раньше в Индии, — он страстно любил кататься на коньках.

— Сорок пять лет на коньках не стоял, — доверительно сообщил он мне в первое же утро. — А раньше недурственно катался. Надеюсь, навык быстро вернется.

Спортивный старикан заказал себе специальные щитки на случай падения: два для коленок, два для локтей и один для затылка.

— Нос можно и руками прикрыть, — объяснял он. — А оставшееся уязвимое место можно уже и не беречь. В моем возрасте кости важнее.

Джейкобс из всех видов спорта предпочитает кегли. Говорит, в них можно играть, не разгорячаясь и не теряя достоинства. Филпотс с женой неплохо играли в теннис в былые дни, в Илинге — не будем уточнять, сколько лет прошло с тех пор. Лаун-теннис в то время только-только изобрели. Не было единого стандарта на ракетки, играли кто во что горазд. Особо увлеченные сами конструировали свои ракетки — в форме фасолины, или изогнутые буквой S, чтобы мяч отбивать с подкруткой. Регулировать размер и форму ракеток начали уже в эпоху братьев Реншоу. Было время, когда те из нас, кто старался следовать за модой, играли в крахмальных рубашках со стоячим воротничком, а девушки — в платьях со шлейфом, который придерживали на бегу. У. Ш. Гилберт, большой оригинал, устроил у себя корт на двадцать футов длиннее обычного. Забыл, как он это обосновывал, — его объяснения были такими же длинными, как и корт. Упрямый он был невероятно. Помню, один приятель ужасно его разозлил, крикнув посреди игры, как будто раньше не замечал особенностей корта:

— Слушай, Гилберт, мы здесь в теннис должны играть или баллады Бэба разыгрывать?

Теннис — единственная подвижная игра, в которую можно играть до старости. Гольф я всегда считал скорее лечебной процедурой, а не просто игрой. Одного моего друга полугодичный курс гольфа совершенно излечил от сенной лихорадки. И от большинства нервных болезней отлично помогает. Раньше доктора рекомендовали «умеренные физические упражнения», а сейчас прописывают гольф. По-моему, гораздо разумнее. Я видел прямо-таки великолепную теннисную партию в исполнении четырех участников, чей суммарный возраст составил двести сорок лет. У меня в Монкс-Корнер, близ Марлоу, был первоклассный корт. Уход за травяным кортом — очень трудоемкое дело. Говорят, в Уимблдоне каждой травинке на центральном корте присвоено собственное имя. Я до такого не дошел, но едва ли случался день, чтобы я не провел хоть полчаса, ползая по корту на карачках. Уилфред Бадделей, три года подряд становившийся чемпионом Англии, говорил, что это лучший из частных кортов, на которых ему приходилось играть. У нас бывали хорошие игроки. Мой сосед, художественный критик Болдри, устроил у себя корт с бетонным покрытием. Наши корты соединялись короткой тропинкой через лес и оба были укрыты от дождя, так что, если не случалось наводнения, мы всегда могли поиграть. Миссис Ламберт Чемберс — очаровательный партнер, она умеет успокоить и ободрить. На первый взгляд кажется, что теннис — очень простая игра. Как-то летом у нас гостил чемпион Италии. У него была невозможная подача — он ухитрялся закрутить мяч в обратную сторону, и тот, упав вплотную к сетке, отскакивал назад. В Уимблдоне срочно придумали новое правило: при подаче мяч должен двигаться только вперед. В ходе игры этот хитрый удар по-прежнему допускался. Отбить его невероятно трудно, разве что с лёта, и то не всегда удается. Кэтлин Маккейн с сестрой часто у нас бывали. Семья останавливалась на лето в Хамблдоне, в домике сторожа при шлюзе, оттуда легко можно доехать на велосипеде.

Дойл отличался во всех видах спорта, но больше всего, пожалуй, в крикете. Мне крикет никогда не давался. Ему нужно учиться с самого раннего возраста, а у меня в детстве такой возможности не было. Барри был крикетист душой. Помню матч в Шейре, в Суррее — мы там одно лето снимали коттедж. В те дни это была тихая старосветская деревушка. Вокруг тянулись бесконечные пустоши, где проезжая дорога постепенно сужается до едва заметной тропинки и в конце концов теряется в траве. Десять миль пройдешь, пока встретишь живого человека, у которого можно спросить дорогу, и то десять шансов к одному, что он не сможет ответить. Матч организовал Барри — он был прекрасным капитаном команды. Предполагалось, что играть будут холостяки и незамужние девицы против женатых пар. Но за несколько дней до игры у одного из женатых жена сбежала с одним из холостяков, и из соображений такта был объявлен матч литераторов против журналистов. Бургин, в то время младший редактор «Лентяя», отбил мяч на подаче, если не ошибаюсь, Морли Робертса, но от силы удара перекувырнулся через голову и вскочил, сжимая мяч в руке. Бургин утверждал, что мяч не коснулся земли и потому должен считаться отбитым. На мяче ясно виднелось пятно грязи, но Бургин утверждал, что оно там было и раньше, — он отчетливо разглядел пятно, пока мяч летел на него. Не помню, чем закончился спор.

Дойл увлекался всеми зимними видами спорта. Он одним из первых ввел в Швейцарии моду на лыжное катание — до тех пор оно было популярно исключительно в Норвегии. Весь Давос приходил посмотреть, как Дойл и еще несколько энтузиастов бегают на лыжах. Все любят наблюдать за лыжником-новичком. Как я убедился на собственном опыте, сломать шею, катаясь на лыжах, практически невозможно. Быть может, способ этого добиться существует; в таком случае это единственный способ, которого я не испробовал. Я впервые встал на лыжи лет примерно в сорок пять. Правда, у меня было преимущество — я хорошо катался на коньках и знал все о старых добрых снегоступах. В конце концов я и на лыжах научился ходить, но будь у меня возможность повторить все сначала, не стал бы с этим так тянуть. Обратное сальто и шпагат — упражнения, которые легче даются в молодости.