Н. Ланская - Обрусители: Из общественной жизни Западного края, в двух частях

— Ничего нет «психического», — улыбаясь, возразил судья Натан Петрович, и, как бы лишая Петра Ивановича всякого смягчающего обстоятельства, находчиво и весело прибавил:

— И Наполеон, вон, после Седана, покушался, да на своей постели, царствие ему небесное, и помер.

— Ну, это Бог знает! теперь на этот счет, говорят, строго, сказал Гусев. — Как бы, для примера, и того… Он сделал жест рукою.

— И как только меня Господь спас! — говорил Скорлупский, останавливаясь у калитки своего дома: — Ведь как знал-то! пятьдесят процентов чистой, говорил, прибыли… Жене пакет за пакетом… И вот чем кончил! — воскликнул он с грустью и со всеми раскланялся.

Новость эта сделалась предметом толков в городском клубе в тот же вечер.

— Бьюсь об заклад, что вынырнет! — сказал, сидя за карточным столом, исправник Акула, когда ему сообщили эту новинку.

Способный человек и, притом, хорошей школы, ответил судья Иван Тихонович, меняя карты, так как ему не везло.

Ну, это смотря по тому, как повернут дело, ехидно произнес судебный следователь и ловко снял подставленную ему Иваном Тихоновичем колоду.

Партнеры, отвлеченные на минуту от ералаша, снова внимательно занялись игрой, и Петр Иванович Лупинский, потерявший всякий интерес для своего уезда, был очень скоро предан забвению…

Sic transit gloria mimdi!

Конец.