Шарль Нодье - Infernaliana или Анекдоты, маленькие повести, рассказы и сказки о блуждающих мертвецах, призраках, демонах и вампирах

По приказанию Оливье, Бодуэн запасся некоторыми деньгами, оплатил место в почтовой карете и в сопровождении слуги выехал в Кан. Слуга скакал за каретой на лошади, а призрак расположился внутри, оставаясь невидимым для всех, кроме Бодуэна.

Во время путешествия Оливье беседовал с другом, чьи самые тайные мысли теперь читал, как открытую книгу; он убеждал Бодуэна, что тот не грезит и поразительное видение умершего ему не мерещится, ободрял его и просил видеть в себе преданного и надежного защитника. Мало-помалу Оливье удалось рассеять первоначальный ужас друга.

По прибытии в Кан Бодуэна с превеликой радостью встретили родные, давно гордившиеся его талантами; а так как время было довольно позднее, разговоры и вопросы отложили до завтра; Бодуэн удалился к себе в комнату, и Оливье посоветовал ему лечь в постель, говоря, что воспользуется его сном и расскажет о заговоре, жертвой которого он сделался. Бодуэн уснул, и вот что поведала ему во сне душа Оливье:

— Ты знавал до отъезда прекрасную Аполлину де Лалонд, которой было тогда всего четырнадцать лет. Мы оба были влюблены в нее; но ты, видя, как сильно я люблю Аполлину, усмирил свою любовь и, ни слова не говоря о собственных чувствах, уехал, превыше всего ставя нашу дружбу. Шли годы; я был любим и надеялся стать счастливым мужем Аполлины. Однако вчера, накануне отъезда в Париж, меня убил Лалонд, недостойный брат Аполлины, действуя совместно с гнусным Пьетревиллем, претендовавшим на ее руку. Чудовища эти пригласили меня на маленькую пирушку в Коломбелле [9] …в Коломбелле — Речь идет о деревушке в окрестностях Кана, которая расположена на прорытом в 1837–1857 гг. канале, соединяющем порт Кана с Ла-Маншем. , а затем предложили проводить. Мы отправились, и меня больше нет среди живых. В тот миг, когда ты увидел меня на дороге, негодяи жестоко умерщвляли твоего Оливье. Дабы отомстить за меня, ты должен сделать следующее. Завтра навести моих родителей, а после родителей Аполлины; пригласи их отпраздновать твое возвращение. Местом будет Коломбелль, время назначь на послезавтра и изображай на празднике величайшую веселость. Остальное я сообщу тебе позднее.

Тень умолкла. Бодуэн спокойно проспал до утра и после принялся исполнять замысел Оливье. Все приняли приглашение и отправились в Коломбелль. Гостей было около тридцати. Обед был восхитителен, все веселились, особенно же Пьетревилль и Лалонд. Только Бодуэн испытывал тревогу, не получая никаких указаний от тени, все время остававшейся видимой.

За десертом Лалонд поднялся и попросил тишины; он сказал, что хочет прочитать письмо, которое Оливье вручил ему в присутствии Пьетревилля со строгим наказом распечатать по прошествии трех дней и лишь на глазах у свидетелей. Письмо гласило:

«В минуту прощания, когда я, возможно, навсегда покидаю родные края, мне необходимо открыть вам, дорогой Лалонд, истинную причину моего отъезда. Я был бы счастлив назвать вас своим братом, однако несколько дней назад я завоевал сердце молодой особы, к коей испытываю непреодолимое влечение; я присоединюсь к ней в Париже и последую за нею туда, куда поведет нас любовь. Извинись за меня перед сестрой, которой я недостоин. Месть Аполлины — в ее руках: я заметил, что Пьетревилль влюблен в нее; он заслуживает ее больше, чем я.

Оливье ».

Все молчали, пока он читал. Бодуэн увидел, как Оливье затрясся от гнева. Письмо стали передавать из рук в руки; все узнали почерк и подпись Оливье. Бодуэн и сам хотел в этом убедиться, но что-то вырвало письмо у него из рук. Бумага, трепеща в воздухе, полетела в сад… Оливье знаком велел Бодуэну следовать за ним, и тот побежал за тенью. За ними последовала вся компания; письмо нашли под большим деревом в приличном отдалении от места пикника. Сад переходил здесь в густой лес; рядом виднелась груда камней. Бодуэн схватил письмо и воскликнул:

— Что означает эта тайна? Давайте попробуем проникнуть в нее; уберем камни и поглядим, что они скрывают.

Лалонд и Пьетревилль рассмеялись и сказали прочим гостям, что им не стоит беспокоиться о листке бумаги, подхваченном ветром. Бодуэн настаивал; он силой остановил двух негодяев, пытавшихся скрыться, и подвел их к дереву. Там он попросил нескольких молодых людей помочь ему и посторожить злодеев, а сам разбросал камни. Под ними обнаружилась свежевскопанная земля. Все удивлялись и разделяли нетерпение Бодуэна; побежали за лопатами; Лалонда и Пьетревилля держали за руки, а они тем временем вырывались и осыпали Бодуэна проклятиями. Землю разрыли и нашли труп Оливье, облаченный в зеленый плащ; на груди убитого разглядели двадцать колотых ран. Все застыли от ужаса; отец Оливье упал в обморок, а Бодуэн вскричал:

— Вот преступление, и вот убийцы. Помогите несчастному отцу! Отнесем труп к судье, а Лалонда и Пьетревилля пусть немедленно отведут в тюрьму.

Все, о чем просил Бодуэн, было сделано; судья открыл дело, и на следующий день начался суд. Предварительные формальности были вскоре завершены; настал день допроса. Собрались судейские, привели обвинителя и обвиняемых, но свидетелей не было — лишь труп бедного Оливье лежал на столе посреди зала суда в том виде, в каком его выкопали из земли. Начался допрос. Бодуэн твердо повторил свое обвинение; но двое убийц, уверенные в том, что у него не имеется ни доказательств, ни свидетелей их злодеяния, дерзко отрицали содеянное. В свою очередь, они обвинили Бодуэна в клевете и просили сурово его наказать.

Необычайная картина! Громадная толпа, набившаяся в зал, внимает каждому слову дебатов. Президент суда требует от Бодуэна предоставить свидетелей и улики; Бодуэн вновь берет слово, поминает тень Оливье, указывает на окровавленный труп, надеясь, что тот повергнет злодеев в дрожь; но в отсутствие свидетельских показаний, понимает он, только чудо способно указать судьям истину. И потому он с убежденностью обращается к высшему существу и молит Бога дозволить смерти на мгновение отказаться от своих прав.

— Господь Всемогущий! — восклицает он. — Оживи на краткий миг Оливье, вдохни слова в его уста!

Глубокое молчание встречает этот странный призыв; все глаза обращены на труп; и каждый, верящий или не верящий в чудеса, ждет последствий сего необыкновенного средства. Обвиняемые побледнели и замерли, несколько утратив присутствие духа. Один Бодуэн кажется спокойным и невозмутимым. И вдруг, о чудо! на бледное, зеленоватое лицо Оливье набегает румянец, его губы начинают двигаться, глаза открываются, кровь согревается и струями окатывает двух убийц, а те, залитые кровью страшного обвинителя, корчатся в ужасных конвульсиях и впадают в оцепенение. Но вот труп Оливье полностью оживает; он встает и смотрит на собравшихся, как человек, очнувшийся от глубокого сна и пытающийся понять, где находится. Он встречается глазами с Бодуэном и грустно улыбается, а затем, обратив взор на преступников, яростно дергается, и долгий стон вырывается из его израненной груди. Наконец он начинает говорить и звучным голосом объявляет, что Господь позволил ему разоблачить виновных; он рассказывает об их заговоре и о том, как злодеи тщетно пытались заставить его подписать лживое письмо, а после убили его. Он в подробностях описывает их преступление, он поясняет, как давал наставления Бодуэну и как с его помощью изобличил своих убийц.