Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 39. Воспоминания фаворитки

Чтобы дать представление о трудностях, с которыми был сопряжен побег, надо сначала объяснить, каким образом была организована охрана королевской семьи.

Лафайет, головой отвечавший за нее перед Собранием, принял все меры предосторожности.

Шесть сотен национальных гвардейцев, отобранных из разных секций, днем и ночью стояли на страже вокруг Тюильри.

Двое конных гвардейцев постоянно дежурили у внешнего выхода.

Часовые были расставлены у всех калиток в садовой ограде и вдоль берега через каждые сто шагов один от другого.

Надзор внутри дворца был ничуть не меньше.

У всех выходов, ведущих из комнат короля и королевы, стояли часовые, вплоть даже до темного узкого коридора, специально для них проделанного на чердаке и выходящего на потайные лестницы, которые были предназначены для обслуживания королевской семьи.

Лишенные телохранителей, король и королева теперь выходили из дворца не иначе как в сопровождении двух или трех офицеров национальной гвардии.

Итак, вот что придумали король и королева вопреки всем этим трудностям.

Первая дама из штата дофина, та самая, которой они не доверяли, покинула свою службу 12-го, о чем королева рассказывала в письме. Маленькая комната, занимаемая ею в Тюильри, осталась пустой.

Эта комнатка в свою очередь сообщалась с покоями, пустовавшими уже полгода, где прежде обитал г-н де Вилькье, первый дворянин покоев: апартаменты были пусты, поскольку г-н де Вилькье эмигрировал. У этих покоев, расположенных на первом этаже, было два выхода: один на двор Принцев, другой на Королевскую улицу.

Королева заявила, что, поскольку королевская семья живет слишком стесненно, она желает переселить ее королевское высочество, свою дочь, в комнату г-жи де Рошрёль, освободившуюся теперь, когда та оставила службу при дворе.

Что касается покоев г-на де Вилькье, то король, в совершенстве владеющий слесарным ремеслом, изготовит ключ, и с его помощью можно будет проникнуть туда, а, при всей многочисленности стражи во дворце и вокруг него, как раз перед выходом из этих апартаментов поста не было. К тому же часовые привыкли, что, как только пробьет одиннадцать (время окончания придворной службы), из дворца выходит одновременно множество людей.

Таким образом, можно было надеяться, замешавшись в эту толпу, скрыться неузнанными.

Если удастся выбраться из Тюильри, остальным займется г-н Ферзен, швед, всецело преданный королеве. Он будет с фиакром ожидать беглецов у выезда на улицу Эшель, сам переодевшись кучером, затем доставит их на заставу Клиши, где они пересядут в дорожную берлину, готовую к путешествию, и в ней отвезет их к одному из своих друзей, г-ну Кроуфорту.

Король выйдет из дворца, переодетый интендантом, то есть весь в сером: атласный камзол, серые чулки и кюлоты, башмаки с пряжками и маленькая шляпа-треуголка.

Между тем камердинер короля по имени Гю, человек того же роста и телосложения (король научился подражать ему), за два или три дня до побега начал выходить по вечерам, чтобы эта фигура в сером успела примелькаться.

Дофин должен был нарядиться девочкой.

Королева, мадам Елизавета и дочь короля выйдут, замешавшись в толпу женской прислуги в надежде таким образом остаться незамеченными.

Для всех них требовались паспорта. Это также взял на себя г-н Ферзен. Одна из его приятельниц, г-жа Корф, собиралась покинуть Париж. У нее уже был готов заграничный паспорт на нее, двоих детей, лакея и двух горничных; она отдала этот документ Ферзену, и он вручил его королеве.

Так они рассчитывали выбраться из Парижа.

Господин де Буйе, человек решительный и предприимчивый (король вполне мог положиться на него), имел под своим командованием все воинские силы Лотарингии, Эльзаса, Франш-Конте и Шампани; он взялся обследовать путь, ведущий из Шалона в Монмеди через Варенн.

Его части под командованием преданных офицеров, сосредоточенные вдоль этой дороги, ждали прибытия короля, чтобы послужить ему эскортом.

На расходы, связанные с такой операцией, г-ну де Буйе был передан миллион в ассигнатах.

Вот как обстояли дела, когда вечером 13 июня Феррари прибыл в Неаполь. На дорогу он затратил девять дней, следовательно, из Парижа он выехал четвертого.

Мария Каролина вручила Феррари двести дукатов, предложив ему хорошенько отдохнуть и быть готовым к любым поручениям. Феррари отвечал ее величеству, что для полного отдыха ему хватит суток, однако и до истечения этих суток она может располагать им.

В продолжение всех тревожных дней, что последовали за прибытием гонца, королева настаивала, чтобы я была рядом с ней; со всеми прочими она была тогда нетерпелива, груба и жестока, только ко мне оставалась неизменно доброй и нежной, ибо лишь мне одной она поверяла свои страхи и надежды.

Вести из посольства приходили еженедельно. Очередной посланец должен был прибыть 16-го. В этот день, когда мы, королева и я, прогуливались по старому герцогскому парку Казерты, нас разыскал там секретарь министерства иностранных дел, сопровождаемый одним из дворцовых служащих. Издали заметив в руке секретаря письмо, королева вскочила со скамьи, на которой мы сидели, и быстрыми шагами устремилась ему навстречу.

Молодой человек с поклоном протянул ей письмо. Королева торопливо распечатала его, прочла и нетерпеливым жестом передала мне.

— У ее величества будут какие-нибудь приказания? — спросил молодой человек.

— Нет, сударь, мне остается лишь поблагодарить вас.

Молодой человек поклонился и, уходя, попросил, чтобы дворцовому служителю дали приказ выдать расписку в получении письма и в том, что оно было затем передано королеве в собственные руки.

Служителю было приказано исполнить эту просьбу, и оба удалились.

Королева обняла меня и, через мое плечо глядя на письмо, спросила:

— Тебе все понятно?

— Да, — отвечала я, — разумеется!

И я прочитала вслух:

"Охоту перенесли на 21-е. Отправимся в полночь, чтобы на рассвете быть на месте. Причина задержки — аккредитив, по которому можно будет получить деньги утром 20-го".

Письмо было без подписи, но королева узнала почерк своей сестры Марии Антуанетты.

— Разве вашему величеству здесь что-то не ясно? — спросила я.

— Какое там не ясно! — сказала королева. — Теперь вместо восемнадцатого они двинутся в путь только в полночь двадцатого, потому что король хочет получить деньги по цивильному листу за четверть года.

— И что это за деньги?

— Шесть миллионов.

— Черт возьми, это стоит того, чтобы подождать, — заметила я с улыбкой.

— Да, — вздохнула королева, — но еще два дня промедления! И кто знает, что может случиться за эти два дня!