Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 29. Сан Феличе. Книга 2

Теперь нам пора перенестись из Неаполя в Палермо: посмотрим, что там произошло со дня отправки королевского знамени.

Читатель помнит, что коммодор Трубридж, идя навстречу потребности населения видеть повешенными десять-двенадцать республиканцев, просил короля прислать обратным рейсом "Персея" судью и что, после того как король написал об этом президенту Кардилло, тот назвал ему советника Спецьяле как человека, на которого можно положиться.

Перед отъездом Спецьяле получил особую аудиенцию у короля и королевы; они дали ему свои указания, после чего он, как и просил Трубридж, прибыл на Искью обратным рейсом "Персея".

Прежде всего он присудил к смертной казни беднягу-портного, вся вина которого заключалась в том, что он снабжал республиканскими мундирами чиновников нового муниципалитета.

Впрочем, чтобы дать читателям понятие о том, кем был Спецьяле в нравственном отношении, лучше предоставить слово Трубриджу, как известно не питавшему нежных чувств к республиканцам.

Вот несколько писем коммодора Трубриджа; мы переводим их с оригинала, чтобы предложить вниманию читателей.

Как и те, что мы уже приводили, они адресованы адмиралу Нельсону.

"На борту корвета "Каллоден ", в виду острова Прочида.

13 апреля 1799 года.

Судья прибыл.

Должен сказать, что он произвел на меня впечатление самого злобного существа, какое я когда-либо видел. У него такой вид, словно он совершенно потерял рассудок. Он заявил, что ему указали (кто?) на шестьдесят провинившихся семей и что теперь ему совершенно необходим епископ, чтобы лишать сана священников, поскольку иначе он не может дать приказ их казнить. Я сказал ему: "А вы их вешайте, и, если найдете, что веревка недостаточно лишила их сана, тогда посмотрим ".

Трубридж".

Это требует объяснения. Мы даем его, сколь бы ужасно оно ни было и какие бы воспоминания ни пробудило.

Действительно, в Италии — не знаю, то же ли самое происходит во Франции и был ли Верже перед казнью лишен сана, — в Италии особа священнослужителя неприкосновенна и, пока епископ не отлучил его от Церкви, палач не может тронуть его, какое бы преступление он ни совершил.

Известно, что Трубридж пустил всю свою свору шпионов и сбиров, как он сам говорил, шестьдесят швейцарцев и триста верноподданных, по следу одного несчастного священника-патриота, которого звали Альбавена. При этом Трубридж сказал: "Я надеюсь, что до конца дня он будет здесь, живой или мертвый". Эти надежды оправдались: Альбавену доставили коммодору Трубриджу живым.

Он думал, что с этой минуты все будет очень просто: надо будет только передать священника в руки Спецьяле, который передаст его в руки палача, тот его повесит, и на этом дело кончится.

Еще на полдороге к виселице все было так, как предполагал Трубридж, но в момент самой казни оказалось, что на веревке имеется узел.

Палач, будучи католиком, знал то, чего не знал протестант Трубридж, и он заявил, что не может вешать священника, прежде чем тот будет лишен духовного сана.

Пока шло это маленькое препирательство, Трубридж, этого обстоятельства еще не знавший, написал Нельсону второе письмо, датированное 18 апреля:

"Любезный друг,

два дня тому назад ко мне явился судья с предложением вынести необходимые приговоры; правда, он дал мне понять, что такой порядок судопроизводства, быть может, не совсем правилен. Я мог заключить из его слов, что ему велено действовать незамедлительно и по моим указаниям. О-о!

Я сказал ему, что в отношении последнего он ошибается, потому что речь идет об итальянских подданных, а не об английских. [50] Читатель увидит, что эта формальность не остановила Нельсона, когда дело коснулось суда над Караччоло. (Примеч. автора.)

Вообще же его манера судить весьма любопытна. Обвиняемые обычно при сем не присутствуют, так что вся процедура, как нетрудно понять, быстро заканчивается. Из всего этого, дорогой лорд, я уяснил одно: они хотят свалить на нас самую отвратительную часть дела. Но я на это не пойду. Вы будете у меня действовать по закону, господин судья, или я вас вышибу вон!

Трубридж".

Как видим, достойный англичанин, с удовлетворением приветствовавший голову дона Карло Гранозио словами: "Веселый товарищ! Жаль, что придется с ним расстаться!" — уже раздражен чрезмерным рвением Спецьяле. Дело О лишении священника духовного сана, как мы сейчас увидим, изрядно его разозлило.

Седьмого мая Трубридж пишет Нельсону:

"Милорд, у меня был долгий разговор с нашим судьей; он сказал, что на будущей неделе закончит все свои операции и что отнюдь не в обычае его коллег, а следовательно, и не в его привычках отступать, не осудив. Он добавил, что после произнесения приговоров осужденным, он немедленно сядет на военное судно. Он мне также сказал, что, поскольку нет епископа, который лишал бы священнослужителей сана, их отправят на Сицилию, где лишать сана их будет сам король; оттуда же их снова препроводят к нам, чтобы здесь повесить. И знаете ли, где он рассчитывает совершать эти дела? На английском корабле! Goddam! [51] Будь я проклят! (англ.) Но это еще не все. Оказалось, что палач, не имея опыта, вешает плохо, при этом кричит не только сам казнимый, но кричат и помощники палача. Кого, вы думаете, он приходил у меня просить? Вешателя! Вешателя — у меня! Вы понимаете? О! На этот раз я отказался наотрез. Если нет палача ни на Прочиде, ни на Искье, пусть присылают из Палермо. Я вижу этих людей насквозь. Они будут убивать, а кровь пусть прольется на нас! Нельзя себе и представить, как этот человек ведет судебный процесс и как он допрашивает свидетелей! Почти никогда обвиняемые не предстают перед судом, чтобы выслушать свой приговор. Но наш судья находит это для себя выгодным, потому что большая часть осужденных — люди очень богатые.

Трубридж".

В самом деле, не кажется ли вам, что мы уже не в Неаполе, вообще не в Европе? Не кажется ли вам, что мы оказались в какой-нибудь маленькой бухте Новой Каледонии и присутствуем на совете антропофагов?

Но подождите.

Коммодор Трубридж напрасно надеялся вызвать в Нельсоне такое же отвращение к поведению, поступкам и действиям судьи Спецьяле. Английское судно, которое должно было перевезти трех несчастных священников — потому что речь шла уже не только об одном кюре Альбавене, которого следовало лишить сана, тут было уже целых три священника, — такое судно было предоставлено Нельсоном без особых затруднений.

А знаете ли вы, в чем состояла процедура лишения сана? У этих троих содрали клещами кожу с тонзуры и срезали бритвой мясо с трех пальцев, которыми священники дают благословение; затем их, как обычно, отправили на английском корабле на один из островов, где они были повешены, и притом английским палачом, назначение которого было поручено Трубриджу. [52] Точно так же при папе Пие IX был искалечен легатом Феллетти капеллан Гарибальди У го Басси, перед тем как его расстреляли австрийцы. Он благословил своих убийц окровавленной рукой, и от сильного взмаха руки при благословении лица его палачей залил поток крови. (Примен. автора.)