Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 29. Сан Феличе. Книга 2

Читатели помнят ответ Мантонне: "Мы не станем вести никаких переговоров до тех пор, пока последний санфедист не покинет пределов города".

Желая составить мнение о том, в какой степени форты Неаполя способны поддержать высокомерные слова Мантонне, Законодательная комиссия, которая заседала в Национальном дворце, вызвала коменданта Кастель Нуово.

Оронцо Масса, кого мы уже неоднократно упоминали, не останавливаясь подробнее на его особе, имеет в этой книге право на нечто большее, чем простое включение его имени в мартиролог отечества.

Масса происходил из знатной семьи. С юных лет он служил артиллерийским офицером и подал в отставку через четыре года после того, как королевское правительство вступило на путь деспотизма и кровопролития, начав с казней Эммануэле Де Део, Витальяни и Гальяни. После провозглашения Республики он пожелал служить ей как рядовой солдат.

Республика сделала его генералом.

Это был человек красноречивый, бесстрашный, с возвышенными чувствами.

От имени Законодательной комиссии к Массе обратился Чирилло.

— Оронцо Масса, — сказал он, — мы пригласили вас сюда, чтобы узнать, есть ли надежда на оборону замка и спасение города. Отвечайте откровенно, ничего не утаивая, ни хорошего, ни плохого.

— Вы просите отвечать со всей прямотой, — отозвался Масса. — Я так и сделаю. Город потерян. Никакие усилия, никакой человек, будь то сам Курций, не могут его спасти. Что касается Кастель Нуово, хозяева в нем пока еще мы, но по одной-единственной причине: против нас воюют неопытные солдаты, неумелые банды, руководимые священником. Море, гавань, порт в руках врага. Замок беззащитен против артиллерии. Куртина разрушена, и если бы я был не осажденным, а осаждающим, я взял бы замок за два часа.

— Значит, вы за мир?

— Да, если мы можем заключить его на условиях, согласных с нашей воинской и гражданской честью, в чем я, впрочем, сомневаюсь.

— А почему вы сомневаетесь в том, что мы можем заключить почетный мир? Разве вы не знаете предложенных Директорией условий?

— Знаю и потому сомневаюсь, что кардинал их примет. Враг, который кичится тем, что он прошел триумфальным маршем через всю страну вплоть до наших стен, враг, подстрекаемый низостью Фердинанда и ненавистью Каролины, не захочет даровать жизнь и свободу вождям Республики. Я считаю, что следует, по крайней мере, двадцати гражданам принести себя в жертву ради спасения всех. Поскольку таково мое решение, я прошу вписать меня или, вернее, разрешить мне поставить мое имя первым в списке.

Под ропот восхищения он подошел к столу председателя и твердой рукой начертал на чистом листе бумаги сверху:

"Оронцо Масса — к смерти ".

Загремели аплодисменты, и законодатели в один голос вскричали:

— Все! Все! Все!

Комендант Кастель делл’Ово Л’Аурора тоже не видел возможности держать долее оборону и рассудил так же, как его коллега Масса.

Оставался Мантонне; надо было склонить его к мнению других командующих: ослепленный храбростью, он всегда сдавался последним, когда следовало уступить доводам разума.

Решено было, что генерал Масса поднимется в монастырь святого Мартина и переговорит с патриотами, укрепившимися у подножия замка Сант’Эльмо; если ему удастся прийти к согласию с ними, он предупредит полковника Межана, что его присутствие в Директории необходимо.

Коменданту Кастель делл’Ово был выдан пропуск от имени кардинала.

Комендант Масса убедил Мантонне в том, что самое верное решение — принять участие в переговорах и заключить мир на предложенных Директорией условиях и даже на худших; затем, как договаривались, он сообщил полковнику Межану, что его ждут, чтобы передать условия кардиналу.

Вот почему 22 июня комендант замка Сант’Эльмо покинул крепость и спустился в город.

Он направился прямо к занимаемому Руффо дому у моста Магдалины, не скрыв от Директории, что не питает особых надежд на принятие кардиналом подобных условий.

Кардинал поджидал парламентёра в обществе кавалера Мишеру, английского командующего Фута, командующего русским отрядом Белли и командующего оттоманскими силами Ахмета.

Межан был немедленно препровожден к его преосвященству и представил ему параграфы капитуляции — документ, уже подписанный генералом Массой и комендантом Л’Ауророй.

Кардинал взял бумагу, прочитал ее и вместе с кавалером Мишеру и главами английского, русского и турецкого войск вышел в соседнюю комнату, чтобы обсудить условия.

Через десять минут он вернулся, взял перо и без дальнейших разговоров поставил под именем Л’Ауроры свою подпись.

Затем он передал перо командующему Футу, тот в свою очередь командующему Белли, а последний — командующему Ахмету.

Единственное, чего потребовал кардинал, — пометить договор не подлинной датой его подписания, 22 июня, а четырьмя днями раньше, то есть 18-м.

Это требование, с которым сейчас же согласился полковник Межан, но которое показалось загадкой всем остальным, для нас вовсе не является загадочным, поскольку мы глубже знакомы с той эпохой и к тому же в 1860 году нам посчастливилось заполучить в свои руки переписку короля и королевы.

Кардинал хотел, чтобы дата подписания договора предшествовала дате получения им письма от королевы, где ему решительно возбранялось вести какие бы то ни было переговоры и заключать соглашения с мятежниками.

Он желал получить право сказать, будто письмо пришло, когда капитуляция уже была подписана.

А теперь, ввиду исторической важности этого документа, мы представляем нашему читателю подлинный текст договора о капитуляции, все его десять пунктов, ибо доныне он публиковался либо не полностью, либо в измененном виде.

Здесь речь идет об ужасной тяжбе, здесь кардинал Руффо, осужденный в первой инстанции пристрастным и плохо осведомленным судьей — Историей, вернее, одним историком, — апеллирует к потомству против Фердинанда, против Каролины и против Нельсона.

Вот дословный текст договора о капитуляции.

"Статья 1

Кастель Нуово и Кастель деля ’Ово будут переданы в распоряжение командующих войск его величества короля Обеих Сицилии и его союзников — короля Англии, императора Всероссийского и султана Оттоманской Порты — со всеми военными и съестными припасами, артиллерией и всеми видами снаряжения, хранящегося на складах, описи коих будут составлены полномочными комиссарами обеих сторон после подписания настоящей капитуляции.

Статья 2

Войска, составляющие гарнизоны крепостей, покинут их не раньше, чем суда, о которых речь пойдет ниже и которые предназначены для отправки в Тулон желающих того лиц, будут готовы поднять паруса.