Генри Хаггард - Мари. Дитя Бури. Обреченный

Мы с Марнхемом, не сговариваясь, тихонько отступили, собираясь войти в дом с другой стороны, покашлять у ворот или как-то еще привлечь к себе внимание с подобающего расстояния. Не успели мы отойти далеко, как послышался треск в кустах.

– Опять бабуин забрался в сад, – сказал задумчиво Марнхем.

– Кажется, он собрался залезть и в дом, – отозвался я, заметив, как тень вскочила на веранду.

Следом послышался испуганный крик Хеды.

– Вот вы и попались! – тихо и яростно произнес мужской голос.

– Видимо, доктор вернулся от больного раньше срока. Лучше нам быть рядом, – сказал я и прямиком бросился к веранде, старик не отставал.

Я подоспел как раз вовремя, еще немного, и случилась бы беда. Родд с револьвером в руке возвышался над несчастными, злой как черт и снедаемый ревностью. Хеда, бледная, с лихорадочным блеском в глазах, сидела на кушетке, судорожно вцепившись в нее пальцами. А рядом с ней сидел Энском, как всегда спокойный и собранный и все же явно озадаченный происходящим.

– Если вы собрались стрелять, – сказал он, – начните с меня.

Его спокойствие вывело Родда из себя. Он прицелился.

Однако и я не зевал, ведь мое оружие всегда при мне с тех пор, как мы поселились в этом доме. Нельзя было терять ни минуты, а до Родда было не меньше пятнадцати футов, но я не хотел его ранить. Поэтому мне ничего не оставалось, как выстрелить в пистолет в его руках и не промахнуться. Прежде чем доктор нажал на курок, если, конечно, не собирался их только припугнуть, моя пуля угодила в рукоятку и сбила прицел дула.

– Отличный выстрел, – заметил Энском, увидев меня. А Родд все еще сжимал в руке револьвер и таращился на его рукоятку.

– Повезло, – ответил я и подошел к ним. – Доктор Родд, извольте объясниться, чего ради вы тут махали револьвером перед дамой и безоружным джентльменом, да еще небось и заряженным?

– А вам какое дело? – спросил он. – И чего это вы вздумали палить в меня?

– Как же мне не вмешаться, если вы побеспокоили девушку и моего друга. А если бы я стрелял в вас, вы бы сейчас не задавали вопросов. Моей целью был пистолет, однако в следующий раз это может оказаться его владелец. – И я взглянул на свой револьвер.

Он понял, что со мной лучше не связываться, и обратился к Марнхему, стоящему за моей спиной.

– Твоя работа, старый плут, – глухо произнес он в ярости. – Ты обещал свою дочь мне. Она моя невеста, и вот я застаю ее в объятиях чужака.

– Что я могу поделать? – ответил Марнхем. – Может, она передумала, вот ее и спрашивай.

– Не утруждайтесь, – вмешалась Хеда. Она будто очнулась. – Да, мое намерение изменилось. Я никогда не любила вас, доктор Родд, и замуж за вас не пойду. Я люблю мистера Энскома. Он предложил мне стать его женой, и я согласилась.

– Я так и понял, – ухмыльнулся он. – Наверняка вы рассчитываете стать однажды супругой пэра. Что ж, я постараюсь не допустить этого. Славный джентльмен, может быть, и сам не захочет взять в жены дочь убийцы.

Его слова прозвучали для всех нас как гром с небес. Мы ошарашенно переглядывались, будто на поле боя, когда отгремели выстрелы, дым рассеивается и бойцы устраивают перекличку. Энском заговорил первым.

– Не знаю, о чем вы и какие у вас доказательства, – произнес он спокойно. – Как бы то ни было, эта дама, оказавшая мне честь, ни в чем не повинна. Пусть даже все ее предки были убийцами, я все равно женюсь на ней.

Девушка взглянула на него с бесконечной благодарностью в сияющих глазах. Марнхем шагнул или, вернее, качнулся вперед. На виске у него пульсировала жилка.

– Он лжет, – прохрипел старик, дергая себя за бороду. – Я расскажу вам, как все было. Однажды, больше года назад, я перебрал и в ярости выстрелил в кафра, желая его напугать, но по какой-то роковой случайности он упал замертво. Вот и все, а доктор называет это убийством.

– А у меня другая сказка, – произнес Родд, – но я не стану докучать вам сейчас. Послушайте, Хеда, выполните уговор, или вашего отца повесят.

Она охнула и рухнула на кушетку, будто от выстрела. Тогда подал голос я:

– Вы обвиняете в преступлениях других? А не вы ли, доктор, провели несколько месяцев в английской тюрьме? – Тогда я еще помнил ее название. – Но сейчас мы не станем вдаваться в подробности.

– Как вы узнали?

– Не важно, знаю, и все, а тюремные записи подтвердят мои слова. Вы промышляете продажей оружия и патронов людям Сикукуни, а они враги ее величества, хоть военные вылазки против них временно приостановлены. Отрицать бесполезно, у меня есть доказательства. Далее, это вы послали басуто убить нас, когда мы пришли в их земли поохотиться. Вы боялись, как бы мы не узнали, кто поставляет им ружья. – Это я сказал наудачу, но, видно, попал в точку, раз он раскрыл рот от удивления. – Кроме того, вы незаконно скупаете алмазы и снова условились с басуто нас прикончить. Впрочем, два последних обвинения я доказать не могу. Итак, доктор Родд, я повторяю свой вопрос. Считаете ли вы себя вправе обвинять кого-либо, а если и попытаетесь, поверят ли вам, когда обнаружатся ваши собственные преступления?

– Если бы я действительно был виновен, тогда мой компаньон становится соучастником во всех этих преступлениях, кроме первого. Так что, донося на меня, вы и его подставляете, а ведь это отец Хеды, будущий тесть вашего друга, а тут выяснится, что он незаконно торгует оружием, ворует, да еще пытался убить своих гостей. Мистер Квотермейн, на вашем месте я бы оставил это дело.

Хоть он и негодяй, его находчивость и смелость меня восхитили.

– Я последую вашему совету, только если вы последуете моему и оставите девушку и ее отца в покое.

– Делайте что хотите, только держите свое мнение при себе. Берегитесь, как бы привычка всюду совать свой нос не обернулась против вас. Хеда, ты выйдешь за меня и предложишь молодому человеку завтра же покинуть этот дом. Как доктор, я могу тебя уверить, он уже вполне готов к путешествию. И эту ищейку, Квотермейна, пусть забирает с собой. Можешь одолжить им свою повозку. Иначе я предъявлю кому следует доказательства и выдвину против твоего отца обвинение в убийстве. Даю тебе время подумать до утра. Обсудите все хорошенько на семейном совете. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил я, когда он проходил мимо, – и позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мы вас до утра не встретили. Как вы наверняка слышали, местные называют меня Тот, кто встает после полуночи. – И я бросил взгляд на свой револьвер.

После его ухода я по-хозяйски как можно беззаботнее заметил, что пора спать. Никто не возражал.

– Не тревожьтесь, юная леди, – добавил я. – Если не хотите оставаться в комнате одна, пусть ваша храбрая горничная заночует с вами. И сегодня так жарко в доме, что я, пожалуй, вздремну на веранде, прямо под вашим окном. Все, ни слова больше. Завтра все обсудим.