Элиза Ожешко - Сочинения в 5 томах. Том 5. Рассказы 1860 ― 1880 гг.
- Название:Сочинения в 5 томах. Том 5. Рассказы 1860 ― 1880 гг.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гослитиздат
- Год:1954
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Элиза Ожешко - Сочинения в 5 томах. Том 5. Рассказы 1860 ― 1880 гг. краткое содержание
«В голодный год»,
«Юлианка»,
«Четырнадцатая часть»,
«Нерадостная идиллия»,
«Сильфида»,
«Панна Антонина»,
«Добрая пани»,
«Романо′ва»,
«А… В… С…»,
«Тадеуш»,
«Зимний вечер»,
«Эхо»,
«Дай цветочек»,
«Одна сотая».
Сочинения в 5 томах. Том 5. Рассказы 1860 ― 1880 гг. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Проезжая мимо кладбища, расположенного в нескольких верстах от усадьбы, она приказала кучеру остановить лошадей. Посидев на травке у могилы старушки, она вернулась к бричке — две слезинки блестели на ее щеках — и… поехала дальше.
Панна Антонина принадлежала к той категории людей, которые с предельной добросовестностью относятся ко всему, за что берутся. Она не представляла себе, как можно что-нибудь делать спустя рукава.
Ни свет ни заря вскакивала она с постели с такой энергией, словно рвалась в бой; рука ее машинально тянулась к часам. Уже много лет прошло с тех пор, как панна Антонина стала учительницей, и все-таки к занятиям с ученицами она всегда приступала с внутренним волнением, которое, несмотря на все старания, не удавалось скрыть: выдавал блеск глаз. Волнение с годами не уменьшалось, а росло.
Со свойственной ей восторженностью панна Антонина обычно говорила: «Учителя — это жрецы», и на уроках географии, арифметики и иностранных языков с вдохновением жрицы и пылом проповедницы пускалась в длинные рассуждения о труде, милосердии, братстве, величии науки и тому подобных прекрасных и возвышенных вещах. Нельзя сказать, чтобы ее поучения — при всей красоте и возвышенности их содержания — отвечали требованиям разумной педагогики. Помимо воли, панна Антонина, незаметно для себя, пользовалась выражениями и оборотами, заимствованными из французских романов, которые она читала с целью совершенствования в языке, или из проштудированных книг по немецкой философии. При этом она всегда увлекалась, о чем свидетельствовало выражение ее лица и жесты, нередко вызывавшие на личиках ее слушателей шаловливые улыбки. Иные дети, слушая ее нравоучения, с трудом удерживались от смеха, другие относились к ее речам серьезно и внимательно, хотя не понимали и половины. Наконец, третьи будто бы улавливали смысл ее речей, что и доказывали время от времени своими поступками. Как росинки, охлаждающие пылающий в горячке лоб, так и они доставляли панне Антонине редкие, но зато настоящие минуты радости.
Однажды — вскоре после смерти дорогой старушки — панна Антонина нашла, наконец, идеальную ученицу, такую, о какой давно мечтала и уже совсем отчаялась найти. Очень сообразительная, живая и ласковая, девочка не только прекрасно училась, но и проявляла огромный интерес к тому, что панна Антонина обычно называла «философией обучения». Внимательно, почти с жадностью, ребенок слушал ее длинные и горячие рассуждения о братстве, милосердии, труде, науке и т. д., схватывая на лету их смысл. Огонь, пылавший в груди учительницы, разжигал воображение маленькой ученицы, и она с большим рвением всегда и при любых обстоятельствах старалась руководствоваться в своей детской жизни наставлениями панны Антонины. Так, например, встретив однажды во время прогулки несчастного нищего ребенка, ножки которого были изранены, она уселась на краю дороги и, сняв свои изящные ботиночки, отдала их ему. Она запретила служанкам называть себя «барышней» и поминутно порывалась целовать их. Над книжками она просиживала до поздней ночи, что, пожалуй, не особенно хорошо отражалось на ее здоровье, но зато приводило в неописуемый восторг учительницу.
С невероятным трудом панна Антонина проштудировала исследования по военной стратегии и немецкую философию текущего столетия; что же касается гигиены вообще и детской в особенности, то о ней она имела весьма смутное представление. Впрочем, сама панна Антонина всегда пренебрегала заботами о своем теле. Для нее главным был дух. «Это будет прекрасная, чистая, возвышенная душа», — часто говорила она о незаурядной девочке, которая, видя не так уж много ласки от матери — красивой вдовушки, любившей развлекаться, — страстно и трогательно привязалась к учительнице. Целых два года они не расставались друг с другом. Бледное, нервное, слабое дитя заслонило собой для панны Антонины весь мир. Кроме этого ребенка, она никого и ничего не замечала. Она перестала завивать локоны, заботиться о том, чтобы одежда ее имела поэтический вид, зато еще больше времени стала уделять своему образованию. Знать столько, чтобы довести до конца воспитание своей любимицы, — это стало самой большой, самой заветной мечтой панны Антонины. Закончить домашнее образование девушки, вывести ее в свет и сопутствовать ей в жизни, а потом навсегда войти в семью воспитанницы, преклонить свою голову у нее на груди, в ее доме, а может быть, даже нянчить ее детей, ухаживать за ними, учить их, — все это казалось панне Антонине вершиной счастья, которого у нее никто не мог отнять. Умом и сердцем она все еще верила в слово «навсегда»! На сей раз даже музыка не представляла для нее никакой угрозы, так как девочку учила играть другая особа, проживавшая в доме. О! Что же касается остальных наук, панна Антонина не сомневалась в своих силах. Она вставала с зарей, просиживала до глубокой ночи за столом, заваленным различными учебниками и методиками, и поглощала их с рвением, незамедлительно сказавшимся на ее внешности: она похудела и заметно пожелтела.
Ее одежда стала более строгой, обхождение с людьми более суровым, и только в обществе девочки она, казалось, молодела. В ее воображении неведомо откуда возникали чудесные сказки, истории. Рассказывая их, она одновременно и развлекала и учила девочку; она и сама вдруг научилась бегать и смеяться, а уроки, которые она проводила с удвоенным вдохновением, чередовались с веселыми, шумными забавами.
Когда ей хотелось покрепче прижать ребенка к своей груди, она поднимала его легко, как перышко. Впоследствии она так никогда и не могла понять, откуда у нее брались на это силы; не могла понять, почему время пролетало так быстро, что сумерки, которые они проводили, прижавшись друг к другу, в каком-нибудь уголке комнаты, казалось, сливались с рассветом: в его синеватом сиянии меркнул желтый огонек непогашенной лампы. По вечерам учительница и ученица, крепко обнявшись, с одинаковой уверенностью говорили: «Мы никогда не расстанемся!» Однако они разлучились, и весьма естественным образом.
Один из родственников девочки — лицо весьма важное — обратил внимание матери на то, что учительница вроде панны Антонины не в состоянии довести до конца воспитание богатой девушки, которой предстоит блистать в свете. Ей необходимо дать более широкое и основательное образование и всесторонне развивать ее таланты. И действительно, солидный родственник был совершенно прав. Легко уразумела это и красивая, любившая развлекаться вдовушка, тем более что, отправив в пансион подрастающую дочку, она продлила бы на несколько лет свою собственную молодость. Итак, девочку решили отдать в пансион.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: