Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 26. Белые и синие

— Господа, — отвечал посланец, — я был с вами всей душой еще до того, как оказался в ваших владениях. Клятва, которую я вам дам, надеюсь, ничего не прибавила бы к доверию, что вы имели честь мне оказать. В полдень, если вам угодно, я представлю вам мои верительные грамоты.

Морган обменялся с посланцем рукопожатием. Затем мнимые монахи вышли из подземелья той же дорогой, как вошли; вход в него был вновь закрыт плитой, кольцо столь же тщательно спрятано.

Они пересекли сад, прошли по галереям в здание монастыря и молча скрылись за его дверьми.

Младший из двух монахов, встречавших путешественника, остался с ним наедине, проводил его в спальню, поклонился и вышел. Гость Соратников Иегу обрадовался, увидев, что молодой монах уходит, не закрыв дверь его комнаты на ключ. Он подошел к окну: на нем не было решетки, и оно открывалось вовнутрь и выходило в сад почти на уровне земли. Значит, Соратники доверяли его слову и не предпринимали в отношении него мер предосторожности. Он задернул занавески на окне, бросился на кровать, не снимая одежды, и уснул. В полдень он услышал сквозь сон, как открывается дверь: вошел молодой монах.

— Уже полдень, брат! — промолвил он. — Но если вы устали и хотите еще поспать, совет подождет.

Посланец соскочил с кровати, отдернул занавеску, достал из сумки щетку и гребенку, провел щеткой по волосам, поправил гребенкой усы, осмотрел свой наряд и сделал знак монаху, что готов следовать за ним.

Монах отвел его в зал, где накануне посланец ужинал.

Там его ждали четверо молодых людей; все они были без масок.

Было нетрудно заметить, бегло взглянув на их наряды, на их ухоженную внешность, на изящество поклонов, которыми они встретили гостя, что все четверо принадлежали к аристократии родовой или денежной.

Даже если бы посланец сам этого не увидел, он недолго пробыл бы в неведении.

— Сударь, — сказал ему Морган, — я имею честь представить вам четырех вождей нашего общества: господина де Валансоля, господина де Жайа, господина де Рибье и себя, графа Сент-Эрмина. Господин де Рибье, г-н де Жайа, господин де Валансоль, я имею честь представить вам господина Костера де Сен-Виктора, посланца генерала Жоржа Кадудаля.

Пятеро молодых людей приветствовали друг друга и обменялись принятыми в таком случае любезностями.

— Господа, — обратился к ним Костер де Сен-Виктор, — нет ничего удивительного в том, что господин Морган меня знает и не побоялся назвать мне ваши имена; мы сражались в одних рядах тринадцатого вандемьера. Поэтому он сказал вам, что мы были единомышленниками еще до того, как стали друзьями. Как вам сказал господин граф де Сент-Эрмин, я прибыл по поручению генерала Кадудаля, с которым вместе сражаюсь в Бретани. Вот письмо, подтверждающее мою миссию.

С этими словами Костер достал из кармана письмо с печатью, украшенной геральдическими лилиями, и вручил его графу де Сент-Эрмину. Тот распечатал письмо и прочел его вслух:

"Дорогой Морган!

Вы помните, как во время собрания на Почтовой улице Вы сами предложили стать моим казначеем в том случае, если я буду продолжать войну в одиночку, без поддержки изнутри или из-за границы. Все наши защитники погибли с оружием в руках или были расстреляны. Стофле и Шарет были расстреляны, а д'Ютишан покорился Республике. Лишь я один не преклонил колен, оставаясь непоколебимым в своих убеждениях и неуязвимым в своем Морбиане.

Чтобы вести войну, мне достаточно войска численностью в две-три тысячи человек; но это войско, которое не требует никакого жалованья, следует обеспечить продовольствием, оружием, боеприпасами. После Киберона англичане ничего нам не присылают.

Дайте нам денег, и мы отдадим нашу кровь! Не подумайте, упаси Боже, будто я хочу сказать, что в нужный момент Вы станете беречь свою кровь! Нет, Ваша самоотверженность превосходит и затмевает нашу беззаветность. Если нас схватят, то всего лишь расстреляют; если Вас схватят, Вы умрете на эшафоте. Выпишете, что можете предоставить в мое распоряжение значительные суммы. Если я буду наверняка получать каждый месяц от тридцати пяти до сорока тысяч франков, этого мне хватит.

Я направляю к Вам нашего общего друга, Костера де Сен-Виктора; одно его имя является залогом того, что Вы можете всецело доверять ему. Я поручу ему выучить небольшой катехизис, с помощью которого он доберется до Вас. Дайте ему первые сорок тысяч франков, если они у Вас есть, и приберегите для меня остальную часть денег: у Вас в руках они будут в большей сохранности, чем в моих. Если Вас слишком притесняют и Вы не можете оставаться там, пересеките Францию и присоединяйтесь ко мне.

Я люблю Вас как издали, так и вблизи и благодарю Вас.

Жорж Кадудаль, главнокомандующий армией Бретани.

P.S. Дорогой Морган, у Вас есть, как меня уверяют, младший брат лет девятнадцати-двадцати; если Вы не считаете меня недостойным устроить ему боевое крещение, пришлите его ко мне: он будет моим адъютантом".

Закончив чтение, Морган вопросительно посмотрел на своих сподвижников. Каждый из них утвердительно кивнул.

— Вы поручаете мне ответить, господа? — спросил Морган.

Все единодушно ответили "да". Морган взял перо и, в то время как Костер де Сен-Виктор, г-н де Валансоль, г-н де Жайа и г-н де Рибье беседовали в амбразуре окна, написал письмо. Пять минут спустя, позвав Костера и трех Соратников, он прочитал следующее:

"Дорогой генерал!

Мы получили Ваше мужественное и честное письмо, присланное с Вашим мужественным и честным посланцем. В нашей кассе около ста пятидесяти тысяч франков; следовательно, мы в состоянии предоставить Вам то, что Вы просите. Наш новый брат, которого я самолично нарекаю прозвищем Алкивиад, уедет вечером, взяв с собой первые сорок тысяч франков.

Вы сможете ежемесячно получать в одном и том же банке необходимые Вам сорок тысяч франков. В случае нашей гибели или бегства деньги будут зарыты в разных местах частями по сорок тысяч франков. При сем прилагается список имен всех тех, кто будет знать, где хранятся или будут храниться эти суммы.

Брат Алкивиад прибыл вовремя и смог присутствовать при казни: он видел, как мы наказываем предателей.

Я благодарю Вас, дорогой генерал, за любезное предложение относительно моего юного брата; но я намерен оберегать его от всяческих опасностей до тех пор, пока ему не придется меня заменить. Мой старший брат, которого расстреляли, завещал мне перед смертью мстить вместо него. Вероятно, я умру, как Вы говорите, на эшафоте и перед смертью дам наказ брату мстить вместо меня. Он также вступит на путь, каким мы шли, и, подобно нам, внесет свою лепту в торжество правого дела или погибнет, как погибнем мы.